Театр начинается с выстрела - [40]

— Я рад, что вы оправдали мои ожидания, — улыбнулся мне уголком рта генерал. — Но перейдем к делу. Поскольку вы вчера перед Григорием Владимировичем не отчитывались, расскажите нам сейчас очень подробно обо всем, что вы делали, видели, слышали и узнали после того, как отвезли Ермакову в клинику. Меня интересуют малейшие подробности.

Я говорила, стараясь ничего не упустить, но и не растекаться «мысью по древу», так что уложилась минут в двадцать.

— Меня интересует ваше мнение. Вы считаете, что нападение на Воронцова и убийство Лукьяновой связаны с Ермаковой?

— Значит, я оказалась права, и это все-таки было убийство, — сказала я.

Генерал посмотрел на «очкарика», и тот, достав из папки листок бумаги, протянул его мне — это оказалось заключение судмедэкспертизы. Я внимательно прочитала и, вернув, твердо сказала:

— Тяжкие телесные Воронцова и смерть Лукьяновой — куплеты из разных песен. В первом случае мы имеем замаскированное под гоп-стоп нападение с целью максимально травмировать жертву, а во втором — высокопрофессионально выполненное заказное убийство. Исполнитель подошел сзади, нанес несильный «кроличий» удар в основание черепа жертвы, чтобы отключить ее на короткое время. Положив жертву на пол, он взял стул за ножки, перевернул и нанес удар углом спинки ей в висок. В результате мы имеем убийство, замаскированное под несчастный случай. Уверена, что никаких следов в доме он не оставил и ничего не взял.

— Вы правы. Так, скорее всего, и было, но ошиблись в одном: полиция не нашла в квартире ни одного носителя информации, — заметил он. — Не взяли ничего: ни деньги, ни пластиковые карты, ни украшения, а вот телефона — или что там у нее было — нет. Ни ноутбука, ни планшета — ничего!

— В случае с Воронцовым обратная картина — там взяли только деньги. Это еще раз подтверждает, что исполнители и соответственно заказчики были разные. Если вам нужно, то у меня есть номер телефона Лукьяновой и ее электронный адрес.

— Очень хорошо, передайте их моему помощнику. — Он взглядом показал на «очкарика». — Наши специалисты немедленно займутся ими.

Я достала из сумки листок и передала ему со словами:

— Перепишите и верните мне, он мне еще пригодится, — и продолжила: — Товарищ генерал, вы спросили, могут ли эти происшествия иметь отношение к Ермаковой. Так вот, нападение на Воронцова — да, тут прослеживается четкая причинно-следственная связь. Но я представления не имею, кто бы мог его организовать. Просто не думала в этом направлении.

— Придется подумать, — выразительно произнес он, и мне осталось только кивнуть.

— А по поводу Лукьяновой — точно нет, — продолжила я. — Может быть, тот, кто организовал или заказал нападение на Воронцова, планировал так же поступить и с ней, но всем был известен только адрес ее официальной регистрации, а фактически она проживала в другом месте — там, где была убита, и держала это в тайне. И знали этот адрес только два человека, которым ее смерть была материально невыгодна. Скорее дело было так. Воронцов заразил ее трихомониазом, она, в свою очередь, своего второго любовника, полковника, по прозвищу Сухарик, который «наградил» этим свою жену. Та, узнав об этом, устроила ему дикий скандал, он рванул к Лукьяновой, ну и так далее. Мы же не знаем, к какому роду войск он принадлежит — вдруг десантник или спецназовец? К тому же, напомню, она спокойно повернулась к нему спиной, а в наше благословенное время спиной к незнакомым людям в своем доме поворачиваются только идиоты с подтвержденным медицинским диагнозом. Если это был он, то исчезновение носителей информации вполне объяснимо — он не хотел, чтобы его связь на стороне стала достоянием гласности, и забрал их. Товарищ генерал, разрешите вопрос? — и, когда он кивнул, я спросила: — Как вы смогли так оперативно отреагировать на убийство Лукьяновой? Я имею в виду, получить заключение судмедэкспертизы. Я понимаю, что на машине Ермаковой был установлен «маячок», но за мной-то зачем следить?

— Сами виноваты, — усмехнулся генерал. — Когда я узнал, что вас необоснованно отстранили, то распорядился, чтобы вас привезли ко мне, но вы отказались.

— Интересно, какого ответа еще ждал от меня Игорь, если он без всяких объяснений кивнул мне на сиденье рядом с собой и сказал «Садитесь!». Он что, проститутку на улице снимал? — разозлилась я.

Генерал мне ничего на это не сказал, а только на минутку прикрыл глаза, и я решила, что Игорю теперь придется очень долго искать в его кабинете пятый угол.

— Он принесет вам извинения, — пообещал генерал и как ни в чем не бывало продолжил: — Когда вы не приехали, я, зная, что вы собрались продолжить работу на общественных началах, — выделил он, — решил посмотреть, как вы будете действовать в автономном режиме. И когда мне доложили, что вы выбежали из подъезда босиком с кроссовками в обнимку, понял, что пора вмешаться. Дальше дело техники.

— Скажите, пожалуйста, а вы уже выяснили, чем отравили Анну? Это возможно вылечить? — поинтересовалась я.

— Да, не волнуйтесь: и выяснили, и вылечат ее, — успокоил он меня. — Отрава была в кофе и сахарозаменителе.

— Я так и думала. Понимаете, новую порцию сахарозаменителя Анна при мне насыпала дома в банку в понедельник вечером. Принесла в гримерку во вторник утром. Я, она и Александра Федоровна Ковалева — это костюмерша, которая ее как родную дочь любит, — весь день пили кофе с этим сахарозаменителем. Ковалева, правда, чай, но с ним же. В последний раз Анна пила кофе после спектакля, а это было уже довольно поздно, потому что мы (в силу ряда обстоятельств) задержались. Утром она пила кофе одна, значит, подсыпать могли только ночью, — уверенно заявила я и осеклась.