Театр кошмаров - [125]

– Что это значит?

– Твои драгоценные любовники у нас. Этель, как она сегодня и хотела, поедет на старое кладбище. Уж не знаю, что она там собиралась делать ночью с этим убогим Йоркером, но, так и быть, мы исполнил ее желание.

– Отпусти их!

– А вот Дарен, – Тобиас кашлянул и обратился уже к своим друзьям: – Его же так зовут, да? Впрочем, не важно. Йоркера мы отвезем на заброшенную стройку. Координаты мы сбросим тебе сообщением, не переживай.

– Мразь, что тебе нужно от них?!

– От них – ничего. А вот тебе, сказал же, я хочу показать, что значит сделать неверный выбор.

– Вы уже сломали мне руку. Я вылетел с соревнований и из-за этого лишился спортивной стипендии. Неужели это недостаточный урок?! Отпусти Дарена и Этель! Они ни в чем не виноваты!

– Ты конченый идиот, если думаешь, что тот пустяк с рукой был уроком. Это так… Случайное стечение обстоятельств. Ты просто упал. Забыл?

Метнуть бы телефон в пруд, чтобы больше не слышать этот надменный голос, напоминающий пение расстроенного инструмента. Но толку? Это не решит проблему, не освободит Дарена и Этель.

– Что тебе нужно?

– Ничего, – беззаботно выдал Тобиас, но его голос быстро ожесточился: – А вот тебе явно нужно позаботиться о драгоценных шкурках друзей. Правда, спасти сможешь только одного. Выбирай с умом, ведь за то, что случится со вторым, ты будешь ненавидеть себя до конца дней. До скорого, Голубичка!

Смех оборвался. Вместо него в ухе зазвенели короткие гудки. Каспер попытался набрать номер снова, но тот уже был недоступен.

Он мог бы пойти в полицию или к Ронде. Мог бы придумать рациональный выход. Но на эмоциях, дрожа от страха, Каспер сделал то, чего никак от себя не ожидал.

Он позвал Ви.

Глава 32 Этель

Холод, исходящий от рыхлой земли, пробирал тело до костей и вгрызался в них покрытыми инеем зубами. Сквозь темноту Этель видела, как рядом с ее лицом в комках почвы извивается потревоженный червь. Еще чуть-чуть – и он поползет по рыжим локонам, огненным ореолом разбросанным вокруг прижатой к земле головы. Какие-то букашки уже щекотали открытые в шортах бедра и рисовали витиеватые маршруты на сцепленных позади спины запястьях. И как бы Этель ни брыкалась, стряхнуть насекомых не могла. Да и они – вовсе не худшая ее проблема.

После того как ее швырнули в яму, кости ныли так невыносимо, что казалось – каждая из них сломана. Любое движение давалось сквозь боль и стиснутые зубы. Запястья горели там, где к ним какое-то время назад прижимали тлеющие сигареты. И даже не будь Этель связана по рукам и ногам, она не сумела бы сбежать.

– И сколько нам тут торчать? – послышался сверху тонкий, как писк комара, голос Клео. – Мне здесь не нравится.

– Это кладбище, а не торговый центр, – фыркнула Хильда, и Этель четко представила, как блондинка отводит скучающий взгляд от своих идеальных ногтей. – Разумеется, тебе тут не нравится. Никому не нравится.

Если бы только Этель могла, она бы плюнула этим выдрам в их расфуфыренные лица. Но Этель лежит в яме глубиной с ее рост и задыхается от отчаяния и беспомощности.

Этель повернула голову, чтобы здоровый глаз увидел хоть что-то, помимо теней, клубящихся на дне свежей могильной ямы. Взгляд устремился вверх, к прямоугольному узкому окну. Через этот небольшой проем она не увидела ничего, кроме иссиня-черного бархата ночного неба. Если тени ее мучителей прямо сейчас и заглядывали в яму, то их фигуры слились с мраком ночи, поглотившей все вокруг.

– До утра по-любому придется здесь зад морозить, – сказал третий голос, в котором Этель распознала Зака. Еще одна шестерка влиятельного придурка. – А потом уже разберемся.

– До утра?! – взвыла Клео. – С чего это? Вдруг Каспер явится раньше?

Этель, которая и до того особо не ворочалась в яме, сейчас настороженно заледенела. Обострившийся в темноте слух жадно вылавливал каждый звук.

Щелкнула зажигалка. Затрещал подожженный кончик сигареты.

– Он не придет, – затянувшись, сказал Зак. – Мне казалось, это очевидно.

Эти слова укутали Этель туманом, что стер грани последней дребезжавшей на дне души надежды. Она знала, какую игру затеял Тобиас. Была в сознании, пока тот со своими друзьями измывался над ней, туша сигареты о запястья, лишь бы выдрать из горла крик – доказательство для Каспера. Она слышала, какие условия Вальетти поставил перед своим бывшим другом, но ни на секунду не допускала, что Каспер ее бросит.

Но теперь, после слов Зака, мысли липли как паутина.

«Он не придет», – осознание проявилось точно кинопленка.

Это понимал даже сам Тобиас, потому что у «могилы» Этель его сейчас не было. Он ушел, когда убедился, что одна из частей его омерзительного плана исполнена. Сел в машину, где в багажнике без сознания лежал Дарен, и уехал к месту, координаты которого уже ждали Каспера в сообщении на его телефоне.

И даже то, что именно Этель слушала разговор бывших друзей, что именно ей не повезло оставаться в сознании всю дорогу, – еще одно доказательство правдивости слов Зака. Путь к кладбищу – еще одна пытка. Но не для Каспера, а для Этель. Ведь пока она будет до утра лежать, связанная, на дне могилы, она будет надеяться. И когда эта надежда в первых утренних лучах обратится в пепел, Этель возненавидит друга за его выбор.