Те, кто любит - [21]

— Вот дом моего кузена Сэмюела, — сказал Джон.

— Этот? — Она была искренне удивлена, поскольку знала, что Сэмюел Адамс находится в стесненных обстоятельствах. — Какое прекрасное поместье. Хотя и запущенное.

— Все разваливается. Это большое здание в саду было цехом по производству солода. Он закрылся в прошлом году. Первый Адамс, прибывший в Массачусетс, наш общий предок, был специалистом по приготовлению солода. Боюсь, что Сэмюел — последний. Он пренебрег своим личным бизнесом ради того, что он называет общественным благом. Я сказал ему, что мы будем рядом. Он предложил мне зайти на чай.

— Мне хотелось бы встретиться с любимым великаном-людоедом моей матушки.

Им открыла девушка-негритянка, из-за которой выглядывали двое детей Адамса и огромный ньюфаундленд, перекрывавший проход. Жена Сэмюела умерла около пяти лет назад. Собака узнала Джона и повела их в кабинет Сэмюела. Письменный стол стоял у окна, выходившего на улицу, чтобы освещение было возможно лучшим. Сэмюел Адамс стал известной фигурой в Бостоне, его лампа горела до полуночи, его профиль был хорошо виден прохожим, когда он писал и читал.

Абигейл подошла к порогу заставленной книгами комнаты, ее некогда роскошная мебель выглядела потертой. Сэмюел поднялся с сердечной улыбкой и пошел навстречу, приветствуя ее, он протянул вперед обе руки, а она еще не успела поднять свои, прижатые к бокам. В эти несколько секунд она заметила, что его голова и руки дрожат; хотя ему было всего сорок лет, в его густой шевелюре уже появилась седина.

— Мне приятно принимать друга кузена Джона, мисс Смит.

— Для меня это счастливый сюрприз, мистер Адамс. Ваш кузен Джон не сказал мне, куда мы идем, пока не постучал в дверь.

Жестом он пригласил ее сесть в удобное кресло.

— Некоторое время я думал, что Джон станет закоренелым холостяком. Рад, что он вновь ухаживает за девушками.

— Жена нужна тебе, Сэм, — вмешался в разговор Джон Адамс.

Абигейл, сидя в кресле, разглядывала Сэмюела Адамса. Она отметила, родовое сходство с Джоном, хотя нос Сэмюела был длиннее, губы толще, лицо и шея — уже. Он был такого же роста и крепкого сложения, как и Джон. Она слышала, что его называли вспыльчивым, легко возбудимым, но, по ее мнению он был открытым, веселым человеком.

— Ну, кузен Джон, разве найдется умная женщина, чтобы выйти за меня замуж, учитывая мое положение? — Он повернулся к Абигейл: — Мисс Смит, вы слушаете самого плохого бизнесмена в Бостоне. Когда умер мой отец, он оставил мне этот дом, процветавшую пивоварню и третью часть изрядного поместья. Теперь, через четырнадцать лет, я настолько беден, что мои друзья обвиняют меня в недостатке способности оценивать богатство в его реальной ценности.

— Действительно, что понимать под реальной ценностью, мистер Адамс?

— Это вопрос, над которым испокон веку ломают головы философы. Кузен Джон, ты правовед. Ответь мисс Смит.

— Ценность богатства, Сэм, в том, чтобы позволить двадцатишестилетнему парню начать издавать еженедельную газету «Паблик адвертайзер», как это сделал ты, и заполнять ее полосы хорошими политическими обзорами. Осмелюсь спросить, счета приходят большие?

— Довольно большие.

— Ну что ж, за удовольствие надо расплачиваться. Ценность богатства в том, что оно дает возможность не обращать внимания на производство солода и проводить часы в этой прекрасной библиотеке, составляя для прессы статьи об английской тирании… правда, я не могу сейчас вспомнить, на какую тиранию ты жалуешься.

— Ты вспомнишь, Джон, — мягко ответил Сэмюел, — когда вопрос возникнет вновь. Но я счастлив, что ты одобряешь мою бедность.

— Напротив, я порицаю. Ты просил меня представить мисс Смит твое дело. Но каким бы бесстрашным и блестящим адвокатом я ни был, сомневаюсь, что мог бы оправдать твой способ взимания налогов.

Служанка принесла чай. Сэмюел грустно улыбнулся, отодвинул в сторону стопку исписанных страниц и поставил чашки на письменный стол. Закуска была скудной. Джон был прав: Сэмюелу нужна жена. Джон сделал глоток горячего чая и затем обратился к Абигейл:

— Сэмюел превосходен как сборщик налогов в Бостоне, когда ощипывает богатых. Но у него слишком мягкое сердце, когда речь идет о бедных…

— …которые не должны вообще платить налоги, — перебил его Сэмюел.

— Ну, ты это и устраиваешь! Он использует средства, полученные в виде налогов от богатых, чтобы платить за бедных. Сэм, точно, сколько ты задолжал?

— Если бы я вел учет, то не потерял бы пивоварню.

— В таком случае откажись от поста сборщика налогов прежде, чем доведешь Бостон до банкротства.

— Как я могу отказаться? Мы живем только за счет крошечного оклада.

Он первый рассмеялся, понимая абсурдность своего положения. Однако, как бы ни обнищал он, Абигейл знала, что Сэмюел один из наиболее уважаемых и влиятельных людей в Бостоне. Он создал чуть ли не первый политический клуб в Массачусетсе, чтобы следить за каждым шагом губернаторов и судей, назначавшихся короной, и восставать против того, что члены клуба считали несправедливым. Он был бесспорным лидером молодежи города, особенно ремесленной и мастеровой, ссужал молодым людям деньги, когда они у него были, помогая им в образовании. Он достиг такого положения законно: его отец служил в интересах Бостона в Общем суде, был одним из наиболее сильных публицистов, выступавших против узурпации Англией колониальных прав, и привилегированным членом бостонского закрытого собрания политических лидеров, действовавших за кулисами для продвижения своих ставленников на политические посты Массачусетса. Сэмюел вырос в атмосфере противоречивой политики, и это повлияло на его образ мышления.