Те, кого принимают в расчет - [13]

— Заткнись! — сказал Брэбент. — У нас нет выбора. Гормены…

— Ну уж нет, господин мозголов, — вмешался наконец Гибсен.

Он оттолкнул Марна и де Джувенела и стал вплотную к Брэбенту. — Наш выбор — или сотрудничество, или смерть. Твоя смерть, Брэбент! Или ты думаешь, мы не сможем убить тебя!

Мгновение Брэбент спокойно смотрел на него, потом кивнул и холодно заметил:

— Да. Я так и думал, что вы выберете именно это. Но ты и здесь просчитался, Гибсен. Ты не сможешь убить меня. Гормены не позволят.

— Но они даже не узнают! Однажды, когда ты не будешь этого ожидать…

— Они уже знают — спокойно сказал Брэбент. — Разве Джерофф не сказал вам? Все гормены прекрасно знают наш язык…

VI

Брэбент и два его спутника ушли, прихватив с собой Сэма Джероффа. Нельзя сказать, что Сэм ушел добровольно — старик ужасно кричал, разбудив ребенка и расстроив осиротевших детей Крешенци. Однако хотел он этого или нет — его увели. И вряд ли старика успокоило обещание Брэбента, что ему не сделают ничего плохого.

Как только Рей удалось успокоить детей и они задремали, в комнату бесшумно вошли несколько гормонов. Знали они английский или нет, но говорить они явно не намеревались. Гормены рассыпались по комнате и быстро и уверенно начали перебирать все продукты, одежду и оборудование, которые находились в комнате.

— Гибсен! — позвала Рей. — Все идите сюда! Они что-то ищут.

Люди сбежались в комнату и в нерешительности остановились у двери, не зная, что предпринять. Но чужаки никого не трогали, их интересовали только вещи. Они тщательно ощупывали каждую мелочь.

— Это обыск, — предположил Гибсен. — Я думаю, они ищут оружие. Вот потеха! Хотел бы я посмотреть, что они найдут.

Но гормены пошли еще дальше. Стальная линейка, которую при случае можно было заострить, единственная стеклянная бутылочка для детского питания, которую Мери захватила вместе с пластмассовыми (ее можно было разбить на острые куски), все колющие, режущие и ударные предметы были конфискованы.

— Вымели подчистую, — горько констатировал Гибсен. — Ну что ж, пусть забирают. Мы здесь бессильны, во всяком случае, сейчас.

Но прибывшие не нуждались в его разрешении — они закончили обыск и собрались у двери. И тут Рей Уэнсли впервые услышала их речь, которая напоминала тонкое отрывистое попискивание, слишком слабое, чтобы произвести какое-либо впечатление. Однако, без сомнения, это была речь. Угадывались вопросы и ответы. После этого часть группы ушла, захватив все трофеи. Трое оставшихся направились к девушке.

Она испуганно закричала. Это получилось бессознательно; слишком быстро все произошло, так что она даже не слышала возгласов мужчин, не видела, как два гормена встали — раз! раз! — между ней и остальными людьми. А в это время третий подхватил ее на руки, ловко и заботливо, как иногда мать подхватывает своего ребенка. Какая-то доля секунды — и они уже на улице; она едва удержалась, чтобы снова не закричать. Остальные гормены прикрыли собой дверь.

Ее перенесли через площадь в один из домов напротив. Весь дом был наполнен щебетанием этих уродин. Они были повсюду. Рей не только не могла их сосчитать, но даже заметить, чем они занимаются, так быстро ее несли вверх по лестнице. Гормен, который ее тащил, не произносил ни звука. Он быстро, без каких-либо видимых усилий, поднимался по ступенькам; казалось, он парит в воздухе. Чем выше они поднимались, тем отчетливее доносилась человеческая речь.

Гормен осторожно поставил ее у двери одной из комнат и, бесшумно сбежав по лестнице, исчез.

В комнате находился Брэбент. Там также был Сэм Джерофф — это его голос она слышала. Старик полусогнувшись сидел на стуле; закрыв глаза, он непрерывно говорил.

Рей хотела что-то произнести, но Брэбент покачал головой и поднес к губам палец. Он, казалось, немного удивился ее появлению здесь, но все его внимание было поглощено рассказом Джероффа. — … тот, у которого на плече была зеленая пластинка. Что-то вроде эмблемы с тремя листиками; даже не листиками, а какими-то завитушками. Он был крупнее остальных, я бы сказал, процентов на десять. Когда мне резали руку, он при этом использовал обе свои руки, тогда как его напарник — только левую. Хотя тот маленький, в зеленой комнате, накладывал мне электроды только правой рукой. При нем была небольшая золотистая коробочка с одиннадцатью белыми точками — с одной стороны и двумя красными — с другой. Четыре белых точки располагались в линию и…

Джерофф продолжал бубнить. «Очень странно, — затаив дыхание, подумала Рей, — что Брэбент выведывает у старика каждую деталь о гормонах».

Она осмотрелась по сторонам. Комната была намного больше любой из тех, которые она видела в доме-тюрьме. Повсюду лежали какие-то незнакомые предметы. Но они явно были принесены сюда недавно — черные металлические ящики, золотистые ящики. Они скорее всего принадлежали горменам. А дом, очевидно, их главный штаб или что-то вроде этого. Рей вдруг почувствовала какой-то неприятный запах, и он ей показался уже знакомым. Раньше она думала, что это запах Алефа Четыре, но сейчас начинала догадываться — он исходил от самих горменов.