Тайпи. Ому - [31]

Я долго любовался тем, как Файавэй и ее подруги убирали цветами свои длинные волосы.

Девушки и молодые женщины этого племени обращают чрезвычайно много внимания на уход за кожей. Они почти не появляются на солнце и ежедневно втирают в нее сок корня «папа».

Мазь должна оставаться на коже в течение нескольких часов. Она светло-зеленого цвета, и покрытое ею тело приобретает такой же оттенок.

Девушки облачились в лучшие наряды и украсили себя гирляндами и ожерельями из прекрасных белых цветов, густо нанизанных на волокна таппы. Поверх коротких туник из белоснежной таппы некоторые накинули еще и плащи, собранные на левом плече и ниспадающие красивыми складками.

Все отправились в священную рощу, и мы с Кори-Кори остались вдвоем. Моему другу не терпелось двинуться вслед за остальными, и он волновался из-за моей медлительности.

Уступая его требованиям, я тронулся, наконец, в путь к дому Тай. Проходя мимо хижин, рассеянных в роще, я заметил, что все они покинуты обитателями.

Когда мы подходили к скале, скрывавшей от нас место празднества, до меня донеслись крики и шум многочисленных голосов. Кори-Кори, прежде чем подняться на возвышение, остановился на минуту, чтобы в последний раз спешно осмотреть свой наряд. Я подумал, что и мне следовало бы принарядиться. Больше всего я мог бы порадовать дикарей, одевшись как они, поэтому снял с себя длинное платье из таппы и остался в коротенькой тунике, доходившей до колен.

Кори-Кори принялся оправлять складки моей одежды. В это время я заметил девушек, которые, собравшись в кружок неподалеку на траве, плели гирлянды из цветов. Я попросил их принести мне что-нибудь, и скоро у меня было не меньше дюжины гирлянд. Одну из них я надел на голову, а несколько других обернул вокруг талии. Завершив таким образом наряд, я медленно и с достоинством взошел на скалу.

Казалось, что в роще собрались все туземцы, жившие в долине. Вдали виднелся дом Тай, на веранде которого толпились люди. Вокруг было множество женщин и девушек. Все островитяне были причудливо разукрашены, нарядно одеты, танцевали и прыгали. Меня встретили приветственными криками и, обступив, пошли со мной к дому Тай. Когда мы приблизились к нему, туземцы замедлили шаг и, расступившись, дали мне пройти.

Пир был в разгаре. Вдоль площадки перед домом Тай стояли выточенные в виде каноэ миски длиной в двадцать футов, наполненные пои-пои и накрытые листьями банана. Лежали пирамидки зеленых плодов хлебного дерева, похожие на горки ядер на арсенальном дворе. В расщелины камней были воткнуты большие ветви, с которых свешивались защищенные от солнца листьями сверточки со свиным мясом. Бамбуковые сосуды с водой, длинные и тяжелые, закупоренные снизу и заткнутые пыжом из листьев, были прислонены к перилам площадки. В каждом из них было по четыре-пять галлонов.

В доме происходило нечто необычное. Громадное ложе из циновок тянулось во всю длину здания и было занято вождями и воинами. Они курили громадные трубки, сделанные из маленьких расписанных кокосовых скорлуп. Трубка переходила от одного курильщика к другому после двух или трех затяжек. Другие, для кого табак был недостаточно возбуждающим средством, пили арву.

Арва – это корень растения, распространенного на островах Южного океана. Его сок действует на организм несколько возбуждающе, но вскоре от него слабеют мышцы, и человек засыпает. Напиток готовят так: пять или шесть парней усаживаются вокруг деревянной посудины, и у каждого из них в руках мелко наломанные корешки арвы. Все по очереди набирают в рот воду из кокосовой скорлупки и, разжевав корешок арвы, выплевывают его вместе с водой в подготовленную миску. Затем массу разбавляют водой и размешивают указательным пальцем правой руки.

Мехеви приветствовал меня. Он приберег для меня изысканное блюдо, три или четыре молодых кокосовых ореха, несколько печеных плодов хлебного дерева и ветку бананов. Кори-Кори добавил к этому пакетик со свининой, завернутой в листья.

Второй день празднества был еще более шумным. Разбуженный утром каким-то грохотом, я вскочил и увидел, что весь дом собирается немедленно куда-то отправляться. Я последовал за туземцами в священную рощу.

Открытое пространство, тянувшееся от дома Тай до скалы, с которой начинался спуск к нему, и сам дом были заняты толпами кричащих и танцующих женщин.

Меня особенно поразили несколько старух: совершенно обнаженные, они держались очень прямо и подпрыгивали на месте – серьезно, ни на минуту не останавливаясь. Оказалось, что это вдовы, мужья которых погибли в сражении много лун назад. Таким образом женщины выражали свое горе.

Мы направились к святилищу. Все мужчины были в сборе. Под бамбуковыми навесами, обращенными отверстиями к центру, возлежали главные вожди и воины; остальные туземцы разлеглись под огромными деревьями. На террасах огромных алтарей были разложены корзины с зелеными плодами хлебного дерева, большие свертки таппы, гроздья спелых бананов, связки абрикосов и печеная свинина. Перед рядами идолов лежало оружие. К верхушкам шестов, расставленных вокруг веранд, были подвешены корзинки из листьев, наполненные плодами. Возле шестов стояли в два ряда барабаны из полых стволов громадных деревьев, не меньше пятнадцати футов в высоту, затянутые акульей кожей и расписанные странными фигурами. Рядом был построен небольшой помост, на котором стояли множество юношей: они ударяли ладонями по барабанам – это и были ужасные звуки, разбудившие меня. Поколотив в барабаны несколько минут, музыканты соскакивали с возвышения, на котором стояли, в окружающую толпу, и оттуда тут же появлялись новые.