Тайпэн. Миротворец - [26]

- Так какой у нас план действий? — спросила Ёми, пряча свое неестественно бледное лицо под вышитым капюшоном легкого плаща. — Каганы или сначала ётёкабу?

- Боюсь, что придется совмещать, — откликнулся Ли, придерживая своего коня, так, чтобы поравняться с къёкецуки, оказавшимися теперь слева и справа от него. — Ётёкабу, наверняка, уже знают о моем скором прибытии и не станут долго рассиживаться, обсуждая как бы получше расквитаться с наглым тайпэном. И вместе с тем лучшего времени для встречи со всеми манеритскими каганами тоже не сыскать. На праздник они все лично прибудут в Сиань, так что не придется общаться только с их представителями. Кстати, в письме тайпэнто говорится о чиновниках, посланных двором по поручению поверенного Мукдэна, нам следует связаться с ними в первую очередь.

- Нет ничего проще, — бросил Удей, ехавший позади. — Большое посольство не поселится на чьем–то дворе, значит, они остановились в каком–то трактире. Это должен быть очень хороший трактир, такой, чтобы подходил придворным чиновникам. Думаю, нам он тоже сгодиться, в конце концов, ты у нас почти официальная часть этого же самого посольства.

- Стоит попробовать, к тому же с посольством будет какая–то охрана, совсем не лишняя в нашей ситуации.

Усиленный отряд стражников, дежуривший в воротах, тщательно проверял всех, кто пытался попасть в Сиань. Повозки обыскивались от верхних бортов до колесных осей, мешки и сумки тщательно перетряхивались. Некоторых путников, вызвавших какое–то особое подозрение у солдат, уводили во внутренние помещения привратного поста. Были и те, кто быстро миновал проверяющих, предъявляя какие–то бумаги стоявшему чуть в стороне офицеру.

Прежде чем Ли успел что–либо сделать, Таката направила своего жеребца в сторону командира стражников, и тайпэну невольно пришлось последовать за ней. Хотя вид полководца без меча поначалу и удивил офицера, прочитав имя в сопроводительном письме, он как–то понимающе кивнул и велел своим людям пропустить императорского вассала без проверки.

- Ты бы еще в общую очередь влез, — хмыкнула Таката, когда они уже отъехали от ворот на некоторое расстояние. — Хоть изредка пользуйся своими возможностями, они тебе для этого и давались, между прочим.

- Во всем следует знать меру, — попытался возразить Ли.

- Аскетизм для монахов, а с монахами мы не общаемся. Намек ясен?

- Учту на будущее.

- Хороший тайпэн, — похвалила къёкецуки.

А вокруг уже во всю рокотал предпраздничный Сиань. Завоеванный у карабакуру как Акшри, и ставший в древние времена первым поселением имперских колонистов на этих отдаленных рубежах, за прошедшие годы город вырос, по меньшей мере, в десятки раз и значительно раздвинул границы своего государства. В отличие от Ланьчжоу, «оседлавшего» Степной Шлях, Сиань жил за счет мануфактур и продолжительной непосредственной торговли с кочевыми племенами. Производства степной столицы славились выделкой кож, льняным полотном, изделиями из кости и рога. Но главной статьей дохода, безусловно, оставались лошади, и конные базары, проводившиеся не реже двух раз в год, собирали в Сиане тысячи гостей, пребывавших порой из самых далеких иноземных краев.

Здесь же сосредоточилась административная и дипломатическая сила Империи, двигавшая ее пространства все дальше на север и запад. На узких улочках и в тенистых аллеях Сианя кипела торговля и повседневные страсти, а над ними в удобстве чайных и личных кабинетов вели свою бесконечную игру чиновники всех рангов и ведомств, по тем или иным причинам заброшенные так далеко от привычного для них убранства Золотого Дворца и других столичных развлечений.

С ростом города внешнюю крепостную стену переносили трижды, что привело к своеобразной планировке районов, расположенных кругами. В самом центре находился укрепленный каменный гарнизон, дома знати, театры, старейшие чайные дома и ухоженные парки, в которых можно было встретить все деревья, произраставшие в центральных провинциях. Второй круг включал в себя полудюжину рыночных площадок, строго деливших между собой торговые сферы. Здесь были торг Съестного Припаса, Скобяной рынок, Оружейные Ряды, рынок Материи и Платья, квартал Зелий и Дровяной съезд, несмотря на название, облюбованный каменщиками, гончарами, чеканщиками и алхимиками, трудившимися в областях отличных от медицины. Вокруг расцветали богатством кварталы торговых домов, и проще было сказать, какая семья тэккэй не имела здесь своего представительства, чем перечислять присутствующих. Закусочные и постоялые дворы, разумеется, соседствовали, с этими местами, также как и дома большинства состоятельных горожан.

Самый знаменитый конный базар Империи расположился у северной стены, благодаря удобным воротам, специально предназначенным для загона табунов прямиком в город. В дни самых бурных торгов, базар разрастался, выплескиваясь в открытое поле, где со временем тоже возвели загоны, крытые навесы и все необходимое. Теперь торговать лошадьми в самом Сиане, считалось привилегией лишь каганов и тэккэй. Кроме базара в третьем городском круге находились жилые дома простонародья, многочисленные производственные цеха и, конечно же, не менее знаменитый, чем все остальное, район иноземцев. Разделенное на кварталы по национальному признаку, это место подкупало странным колоритом каждого отдельного народа и возможностью прикоснуться к чужой культуре, зачастую умышленно сдерживаемой и старательно ассимилируемой в других уголках Империи. Жители каждого квартала старались подчеркнуть свою особенную индивидуальность, но из–за жестких правил, вводимых многими поколениями дзито, им приходилось следовать канонам общего строительства, предполагавших классическую планировку улиц, а также наличие сточных систем, парковых насаждений и пожарных водоемов. Но зато именно Сиань был обязан появлению таких вещей, как манеритская архитектура, тиданьская кухня и хшминские школы стрельбы из лука. Кроме названных этнических групп, в этом месте были отдельные кварталы ракуртов, даксменов, нескольких малых степных народностей и жителей западных царств, слишком малочисленных, чтобы дробиться на отдельные анклавы, но вполне способные основать один общий.