Тайный знак - [5]

Назавтра был выходной, но музей по воскресеньям работал. Бреясь, Михаил удивился, что на лице нет ни царапины после всех этих злоключений. Рассматривая себя в зеркале, он заметил, что все больше становится похожим на отца. На худом лице – их фамильный «дворянский» нос: небольшая горбинка и чуть «уточкой» на конце. Он надел костюм, макинтош и фетровую шляпу. Когда выходил из квартиры, напоролся на одну из сестер Прокофьевых. Та оглядела его со всех сторон и осталась довольна. Тайком перекрестила и пошаркала в кухню, решив, что идет он по важному делу: на свидание либо с дамой, либо – с высоким начальством, и осенить на дорожку не помешает.

Михаил добрался до Красной площади и зашел в Исторический музей с парадного входа. Там экскурсовод, молодая бойкая девушка, заканчивая экскурсию, отвечала на вопросы. Они, видимо, касались иконы, на которой был изображен паровоз. Экскурсовод объясняла, что икона написана в честь избавления Александра III и его семьи от смерти в железнодорожной катастрофе 17 октября 1888 года на станции Борки.

– Заметьте, – звонко комментировала она, – царская семья вся выжила, а среди обычных людей было много жертв. На иконе изображены только святые – покровители царской семьи, а где те, кто прислуживал царю и погиб, почему их нет? Мы знаем теперь, что поклонение иконам – суеверие. Раньше считалось, что икона может охранять и спасать. Великая Октябрьская социалистическая революция доказала, что все это мракобесие и сказки. Никакая икона не способна уберечь от чего бы то ни было, поскольку это просто доска с нанесенными на нее красками. И как мы прекрасно знаем, Романовым иконы не помогли – пусть в железнодорожной катастрофе они не погибли, зато революция смела их с лица земли.

Михаил решил, что к звонкоголосой девушке ему подходить не хочется. Он поискал глазами служебный вход, а потом решил, что самым правильным будет узнать у вахтера, как поступают в случае находки предмета, имеющего, возможно, историческую ценность, а также к кому обратиться с таким вопросом.

Пожилой вахтер сдвинул на лоб очки, не дочитав передовицу в «Правде», и поднял глаза:

– Вам чего, товарищ?

– Я тут книгу принес, старинную. Хочу узнать, представляет ли она историческую ценность.

– Так вам к Настасье Николаевне надо.

– Как бы ее отыскать, не поможете?

– Дык, это дело серьезное, – важно ответил вахтер, вернул очки на нос, вдел ноги в подшитые серые валенки и поднял трубку большого черного аппарата: – Алё, Анастасия Николаевна, тут к вам гражданин с какой-то книгой старой. Пустить? Ага. Проходите, товарищ. Вот тута на второй этаж, а потом налево и по коридору до конца. – Старик, кряхтя, встал, чтобы показать куда идти.

В самом конце коридора дверь была открыта. Комната с большим столом посредине и множеством книг освещалась настольной лампой под абажуром. У стеллажа, спиной к двери, стояла миниатюрная женщина с русой косой, уложенной вокруг головы. Эта коса… Сердце Михаила ухнуло вниз: точь-в-точь как у его Марии, да и фигурой покойную жену напоминает. Женщина повернулась, и оказалось, что внешне она совсем не похожа на круглолицую, румяную Машу. На утонченном лице не было красок. Открытый высокий лоб, словно выточенный из слоновой кости, бледные щеки. Живыми казались только бирюзовые глаза, внимательно смотрящие из-под густых темных ресниц. «Такая понравилась бы матери», – подумал Михаил и удивился своим глупым мыслям. Но породу в этой женщине не заметить было трудно.

– Здравствуйте, я к вам. Вот, хотел проконсультироваться, Анастасия Николаевна. Нашел, знаете ли, на чердаке книгу среди хлама всякого дачного, – почему-то соврал он совсем не так, как собирался.

Она бережно приняла сверток и, положив на стол, развернула бумагу. Михаил наблюдал за ее реакцией. Природа наделила эту женщину тонкими, красивыми пальцами; они застыли на мгновение и явственно дрогнули в тот момент, когда книга предстала перед ее взором. Заметив палочку на шнурке, вложенную в корешок, она быстро захлопнула книгу. Волнуясь, завернула ее в бумагу и отдала Михаилу. А потом, отведя глаза, быстро проговорила:

– Находка ваша, товарищ, никакой исторической ценности не представляет. У нас весь подвал забит подобными книгами. Все это пережитки прошлого, религиозные тексты. Заберите, пожалуйста.

Михаил заметил, что она смотрит мимо него, куда-то в угол комнаты. Приглядевшись, он обнаружил, что в комнате они не одни: полная женщина в нарукавниках, ухватив с десяток книг, тащила тяжелую стопку к двери. Наконец она толкнула плечом дверь и вышла.

Анастасия Николаевна внимательно посмотрела Михаилу в глаза и, заметно нервничая, прошептала:

– Простите, если обижу, но вы сказали неправду. Вы никак не могли найти эту книгу на чердаке. Вы чего-то боитесь?

– Мне показалось, – улыбнулся Михаил, – что боитесь как раз вы.

– Возможно, но и у вас есть на то основания. Может, это покажется странным, но я вам верю именно потому, что вы врете.

Дверь за спиной Михаила распахнулась, и женщина в нарукавниках опять появилась в комнате.

Анастасия Николаевна поднесла палец к губам, вырвала из настольного календаря листок и стала торопливо писать каллиграфическим почерком. «Книгу никому не показывайте! Очень вас прошу, подойдите вечером в шесть к служебному входу», – прочел Михаил и понимающе кивнул, после чего она смяла записку и сунула ее в карман.