Тайный заговор Каина - [116]

— Конечно, — согласился я. — Разумеется, такова была судьба. Все, что случается с нами, предопределено судьбой. Сами мы со своими желаниями, мечтами, расчетами и планами ничего не стоим. Как видишь, судьба вертит нами, как ей вздумается, а нам остается лишь сетовать на нее за жестокость или благодарить за благосклонность. Это она наделила нас с тобой какими-то особыми свойствами, подобными магнитному притяжению, которые привязывают нас друг к другу.

Я поднялся и подошел к окну, выходившему в мрачный сад. Затем остановился у небольшой картины Утрильо. Я внимательно всматривался в нее, повернувшись спиной к Лилиан.

— Тебе известно, что я была любовницей Герфельда?

Это мне было известно. Герфельд, весьма состоятельный человек, стальной магнат Рура. Лилиан была создана для роскоши, она всегда тяготела к богатству, блестящей светской жизни, хотя не любила признаваться в этом и временами, как мне помнится, пыталась побороть это в своей натуре, самозабвенно отдаваясь работе. К сожалению, подобного энтузиазма хватало ненадолго.

— Герфельд хотел развестись со своей женой и жениться на мне.

Она продолжала что-то рассказывать о себе. О чем-то спрашивала меня, но я уже не слышал Лилиан. Ее голос доносился издалека, подобно рокоту волн, а мои мысли были далеко отсюда.

Утрильо был таким же пьяницей, каким стал сейчас я, но он был еще и великий художник, мучимый недугом, который лечил во многих клиниках и психиатрических больницах, пока наконец, после длительного пребывания в госпитале, не прекратил пить. По мнению многих экспертов, это подорвало выразительность его великого таланта.

— Ты вообще-то слушаешь меня?

— Конечно, Лилиан.

В комнате стало совсем темно.

— Мне скоро исполнится тридцать. Разве могу я дальше так жить?

— А что случилось?

— Жена Герфельда затеяла бракоразводный процесс.

— Вот как! — удивленно сказал я и повернулся лицом к ней.

— Это случилось именно тогда, когда ты готовился к путешествию. Вот что я хотела тебе сказать, но ты не пожелал даже выслушать меня.

— Не хотел.

— Ну, так вот, я встречалась с несколькими адвокатами после того, как жена Герфельда узнала об измене мужа. Произошел ужасный скандал — я никогда не смогу вернуться в Дюссельдорф. Вот почему я писала тебе и звонила по телефону, но ты не отвечал мне. Ты даже не хотел выслушать меня, — повторила она печально.

— Извини, — сказал я, думая о том, как странно сложились обстоятельства: в тот раз, единственный раз в жизни, я не смог бы ей помочь, а она не смогла бы простить меня, так как всегда была абсолютно уверена во мне. Но я ничего не говорил, зная, что она будет отрицать все, сказанное мной.

— Ты дал мне всего лишь адрес своего брата, — продолжала Лилиан. — И он помогал мне. — В голосе Лилиан послышались трагические нотки.

— Чем он тебе помог?

— Он нашел для меня другого адвоката, объяснившего, что меня оклеветали, что я не разрушала брачных уз Герфельда и что я в действительности собиралась выйти замуж за Вернера. Ты знаешь, каковы были его условия, Ричи? Он сказал мне, что его адвокат мне поможет, если я соглашусь выйти за него замуж. Он любил меня с самого начала, со времени нашей первой встречи. Это были его слова. Теперь, по его словам, он в состоянии жениться на мне, теперь он свободен в финансовом отношении. Ты понимаешь, что он имеет в виду. В конце концов я даже представить себе не могла, что вы разделитесь. Только после того, как его книга стала бестселлером…

— Да, — сказал я, — да, конечно.

— Я говорю тебе правду. Мы обещали говорить друг другу правду всегда, не так ли? Вернер сказал, что он прекрасно понимает, что я не люблю его, это ему неприятно, но в настоящее время его чувства не принимаются во внимание, главное, помочь мне выпутаться из этого опасного инцидента с магнатом и его женой и поправить мое материальное положение. Я слушала и не могла поверить в искренность его слов. Но он действительно хочет мне помочь. Ты знаешь, Ричи, мое отношение к Вернеру. И сейчас я чувствую себя очень виноватой за прежнее недоверие и даже ненависть к нему. Мне хотелось бы искупить свою вину. Возможно, со временем я смогу полюбить его. Он… Он самый великодушный человек. Я буду пользоваться полной личной свободой, пока буду состоять с ним в браке и не покину его. — Лилиан на мгновение замолчала, переводя дыхание, затем тихо сказала. — Он знает, что здесь я встречусь с тобой. Практически это он послал меня. Он считает, что будет лучше, если я лично поговорю с тобой.

— Конечно.

— Ты циничный и жестокий, — сказала Лилиан. — Но если бы ты был там… Если бы захотел выслушать меня и попытался помочь.

— Ну?

— Всего этого не случилось бы.

— Разумеется, нет, — ответил я. — Тогда бы мы поженились. Но именно этого мы никогда не хотели и не намеревались делать. Вспомни, ты сама настаивала на том, что это невозможно, и в конце концов убедила меня в этом. Тогда мы любили друг друга и могли пожениться, теперь же я конченый человек, абсолютно не имеющий никаких перспектив…

— Ты достоин презрения.

— И ты тоже, — сказал я. — Вот почему мы любим друг друга. Продолжай, Лилиан. Значит, трюк удался.