Тайный соблазн - [40]

Максимо был вынужден с ней согласиться. Да, он, конечно, тоже виноват, но Элисон права: если бы Селена захотела, она бы сама попыталась с ним поговорить. Но она предпочла спрятаться в раковину, а не разбираться в проблеме, тогда как он хотя бы предпринял попытку что-то изменить. Конечно, ему никуда не деться от чувства вины, но, как верно заметила Элисон, терзаться по этому поводу бессмысленно: Селену не вернуть. Но даже если бы она была жива, то…

Максимо напрягся, Элисон это сразу почувствовала и спросила:

— Что-то случилось?

— Да нет, ничего, — машинально ответил Максимо, не желая делиться с ней своими мыслями.

Он должен сам разобраться, почему ему пришло в голову, что, если бы Селена была жива, он не смог бы с ней жить. Потому что появилась Элисон.

— Ясно, — сказала Элисон, и Максимо почувствовал, как она сжалась в его объятиях.

— Я… — попытался объяснить он, сообразив, что нарушил обещание быть с ней честным во всем. — Мне пришло кое-что в голову, но я пока не готов поделиться этим с тобой. Мне нужно подумать. Позже мы обязательно поговорим на эту тему, хорошо?

Элисон слегка расслабилась и улыбнулась, хотя улыбка получилась слегка натянутой.

— Да, конечно.

Максимо взял ее за подбородок, заставляя смотреть на себя. Она отвела взгляд.

— Элисон, пожалуйста, я пока не хочу об этом говорить. Мне нужно время. Попытайся меня понять. Видишь, я с тобой честен.

Она сделала глубокий вдох:

— В общем, мне тоже есть о чем подумать.

— Значит, нам обоим будет чем заняться.

Элисон поцеловала его в губы.

— Ты имеешь в виду третий заход? — озорно поинтересовалась она. «Удивительно, — мелькнуло у нее в голове, — совсем недавно я и не помышляла о сексе, а сейчас не могу не думать о нем».

Элисон казалось, что, признав потребности своего тела, она наконец-то стала самой собой, настоящей женщиной. Это наполняло ее радостью.

Глаза Максимо потемнели.

— Ну, раз уж солнце заходит, и я не смогу закончить сегодня твой портрет, почему бы и нет?

На следующий день они вернулись в Туран, а еще через несколько дней Максимо был вынужден отправиться в деловую поездку. В общем-то Элисон радовалась этой передышке. До свадьбы оставалось две недели, и ей хотелось побыть одной. Но не прошло и суток, как женщине стало не хватать Максимо, а через несколько дней она безумно без него заскучала. Если бы они были обычной парой и вступали в брак не ради ребенка, а по любви, Элисон, ни секунды не колеблясь, позвонила бы ему. Но ее охватила робость. Да, они стали любовниками, уже дали друг другу кое-какие обещания, но ни один не произнес ни слова о любви.

Почему она все чаще и чаще об этом думает? Она привыкла быть независимой и гордилась этим, почему же ей так сильно недостает Максимо? Может быть, дело не в нем, а в гормональном сбое, связанном с беременностью? Но откуда взялась хандра, нежелание делать что-либо, когда его нет рядом?

Элисон сидела на кровати в своей комнате и испытывала неодолимое желание позвонить Максимо. «Я не могу его любить!» — настойчиво твердила она. Но это не помогало.

Неужели она влюбилась в Максимо? Боль в груди стала для нее ответом. Да, она любит его, скучает, и именно поэтому ей плохо одной. Похоже, отдав Максимо свое тело, Элисон вручила ему и свое сердце. Или это случилось раньше? Как сложно разобраться в своих чувствах! Несомненно одно: ее чувства к Максимо крепнут день ото дня. И как ей теперь быть? На что будет похож брак, в котором любит только один? А раз этот человек — она, значит… Значит, она будет страдать больше, чем Максимо. От неразделенной любви. А если он полюбит другую женщину…

Элисон затрясла головой. Нет-нет. Она доверяет Максимо. Должна доверять, потому что пока он не давал ей повода усомниться в нем.

За неделю, что Максимо отсутствовал, Элисон истерзалась. Она понимала, что ради ребенка следует переживать как можно меньше, и старалась изо всех сил. Но несколько раз ее посещала мысль, что лучше бы отменить свадьбу. Для этого нужно было дождаться Максимо и поговорить с ним. Правда, Элисон не знала, как подступить к этому разговору.

Он вернулся неожиданно, появившись на пороге ее спальни ранним утром, когда Элисон еще спала, пролежав полночи без сна, придумывая, как сказать Максимо, что она решила не выходить за нею замуж. Она была согласна остаться ради ребенка в Туране, чтобы не лишать его отца, но жить с Максимо она не станет. Не сможет.

— Элисон, — тихо позвал он, и женщина тут же проснулась.

— Ты вернулся? — спросила она, села на кровати и крепко прижала его к себе, словно они давно женаты. — Наконец-то! Я так по тебе соскучилась.

Максимо опустился рядом с ней, обнял и спрятал лицо в изгибе ее шеи, вдыхая запах Элисон, чувствуя тепло и мягкость ее тела.

— Я тоже по тебе скучал, — признался он. Уже на второй день ему нестерпимо захотелось ей позвонить, чтобы услышать ее голос. Максимо заставил себя этого не делать, но ему все больше и больше не хватало Элисон. — Почему ты мне не звонила?

— А ты почему? — спросила она, и он уловил упрек в ее голосе.

В самом деле, почему? И неожиданно для самого себя Максимо произнес:

— Я люблю тебя.

Все вдруг встало на свои места. Вот почему он стремился домой, вот что тянуло его сюда! Элисон и их дитя. Он их любит. Когда и почему это произошло — не важно. Максимо не собирался отказываться от своих слов, потому что это была правда.