Тайный голос - [17]

– Но только имей терпение. Я не уверена, что завтра же смогу поймать бабочку.

– Ничего, я подожду.

Но удача по-прежнему была на стороне Коры и на той же неделе подарила ей:

– трёх гревшихся на солнце бабочек, которые позволили собрать со своих крыльев пыльцу, а затем как ни в чём не бывало улетели прочь;

– три няниных отлучки, позволившие добраться до колыбельки Анджело с пыльцой на пальцах;

– три спокойных минутки, пока в комнате никого не было, и она могла, перевернув малыша на живот, задрать ему кофточку с распашонкой и втереть пыльцу бабочки в кожу на лопатках.

После третьего применения Анджело почувствовал сильный зуд, похожий на тот, что часто посещает десны младенцев незадолго до того, как у них начинают резаться зубки. А проснувшаяся ночью от плача няня уверяла, что он не описался.

– Не могу понять, что с этим ребёнком, – ворчала она, но даже во время купания ничего не заметила.

Потому что на спине у Кориного братца резались Тайные Крылья, Которые Взрослые Не Могут Ни Увидеть, Ни Почувствовать.

Возможно, вам интересно, что думал об этом эксперименте Джованбаттиста, но заговорщики так ему ничего и не сказали: им хотелось его удивить.

И вот как-то ночью Анджело тихонько позвал сестру:

– Кажется, у нас получилось.

Он сам сел в колыбельке – и это в месяц! (А ведь Джованбаттиста ещё едва мог приподнять голову, чтобы выглянуть сквозь решётку.)

Кора обняла брата и просунула руку под распашонку. Сердце её колотилось. Крылья, пока ещё сложенные, на ощупь показались мокрыми, немного липкими и все в складочках.

– Попробуй раскрыть их! – предложила она, распахнув его кофточку, которая, к счастью, застёгивалась на спине.

Анджело стиснул челюсти, напрягся, лицо побагровело, будто он тужился, и вдруг... бац! крылья распахнулись и затрепетали. Они оказались огромными, но очень лёгкими, почти прозрачными. И никаких перьев – словно за спиной у него возникли два куска бледно-голубого шелка.

– Какая красота! – восхищённо воскликнула Муммия.

– Я тоза хатю! – заныл бывший малыш Риккардо.

Но Кора подумала о другом. Её беспокоила внезапно свалившаяся ответственность. Эксперимент теперь казался ей слишком уж рискованным.

Зажав в кулачке палец сестры, Анджело поднялся на ноги.

– Ну, что, попробуем? – спросил он нерешительно.

– Давай. Для начала поднимись вертикально вверх, но совсем чуть-чуть, не вылетая из колыбели.

– Тогда, если ты вдруг упадёшь, я тебя подхвачу, – добавил Матрас.

Крылья тихонько хлопнули, потом забили сильнее, и Анджело поднялся в воздух.

– Я лечу! – ликующе крикнул он. Было два часа ночи, но никто, кроме Коры (и Джованбаттисты, который видел уже десятый сон), не мог бы услышать Тайный Голос и потому не проснулся.

– Лети скорей сюда, ко мне, садись сверху, – позвал Зелёный Шкаф.

Анджело повернул, но несколько переоценил свои навыки воздушного акробата и чуть не врезался в люстру.

– Ого! – выдохнул он.

Кора бежала следом, подняв руки над головой – она была готова поймать брата, если тот упадёт. Но малыш взлетел вверх, сделал кувырок, расхохотался и приземлился прямо на шкаф, уцепившись за резной карниз.

– Браво! – обрадовался Шкаф.

Анджело тяжело дышал.

– Теперь спускайся и отдохни, – велела Кора. – А завтра мы с тобой начнём заниматься по полной программе.

– Завтра... – мечтательно пробормотал младенец, складывая крылья и забираясь под одеяло, – завтра... Поглядим, как вытянется лицо Джованбаттисты, когда я ему расскажу!

6

Близнецы увиделись за завтраком. Обжора Джованбаттиста яростно сосал молоко, прижимаясь носом к материнской груди, из-за чего едва мог дышать. Анджело ел спокойно, время от времени останавливаясь и с улыбкой поглядывая на Кору.

– Мне ему сказать или ты скажешь?

– Подожди, пусть закончит, иначе подавится молоком.

– О чём это вы? Знаете, я ведь всё слышу! Что у вас за секретики? – обиженно заворчал Джованбаттиста, перестав сосать.

– Кора, отойди! Не видишь, малыши отвлекаются! Что тебе здесь, мёдом намазано? – рассердилась мать.

Разговор продолжился у пеленального столика. Тут Коре наконец разрешили подержать малыша, пока няня присыпает другого тальком.

– Короче, что там у вас такое? – снова спросил Джованбаттиста.

– Я научился летать! Я ночью научился летать! – запел Анджело.

– Не говори ерунды! Ты ж не птица.

– А Кора мне вырастила крылья!

– Не верю!

– Вот погоди, сам всё увидишь.

Прошлым вечером как раз доставили коляску для близнецов, и мама, сверившись с висевшим за окном термометром, велела няне в первый раз вывести их на прогулку.

– Можно мне тоже пойти? – взмолилась Кора.

– Только если не будешь мешать няне.

– Что Вы, синьора, Кора у нас послушная девочка. Она мне даже поможет.

7

Так они и гуляли: няня, Кора и близнецы. Прохожие без устали восхищались малышами, и Кора всё крепче держалась за ручку коляски, опасаясь, что кто-нибудь захочет их украсть.

Няня надела синее платье в розовую крапинку с золотой брошкой на лацкане и коралловые серьги. Она знала, что выглядит очень привлекательной и, проходя мимо витрин, останавливалась, чтобы лишний раз на себя полюбоваться.

Дойдя до парка, они выбрали лавочку у пруда с золотыми рыбками.

Ветви деревьев были усыпаны белыми и розовыми цветами – весна вступала в свои права. Белый мундир сегодня надел даже подошедший поздороваться с няней полицейский: они дружили, потому что родились в одной деревне, а в Лоссай переехали работать, только когда выросли.