Тайный агент - [4]

Одет он был в поношенный спортивный костюм и туфли для гольфа. Легко ступая по полу, он приблизился к вошедшим и протянул руку.

– Значит, вы и есть мистер Рекс Бадер?

Рекс несильно пожал его ладонь.

– Моя фамилия Уэстли, мистер Бадер. Больше вам знать пока не следует. Темпл, будьте добры, налейте нам чего-нибудь. Садитесь, мистер Бадер.

– Что вы будете пить? – обратился Темпл Норман к Рексу.

Рекс опустился в кресло, стоящее напротив того, в котором сидел Уэстли, и сказал:

– Я бы не отказался от виски. Со льдом.

– Эрзац-виски или настоящий «Скотч»? – продолжал расспросы Норман.

– Если можно, эрзац-виски. Мне нравится его вкус.

На лице Темпла Нормана появилась презрительная усмешка. Подойдя к занимавшему целый угол комнаты старомодному бару, он обернулся к Уэстли:

– Сэр?

– Я согласен с мистером Бадером: эрзац-виски не так уж и плох, – сказал тот мягко. – В наших лабораториях мы доводим напитки до такой кондиции, о какой шотландцы не могли и мечтать. И потом, обычно те, кто пьет настоящие вина, тем самым подчеркивает свое социальное положение. А я в этом не нуждаюсь.

Норман кашлянул и достал из бара бутылку и стаканы:

– Конечно, сэр. Совершенно согласен с вами.

Уэстли снова сел в свое кресло и поглядел на Рекса.

– Мистер Бадер, – сказал он, – как вы относитесь к идее всемирного правительства?

Рекс никак не ждал подобного вопроса, но надо было как-то отвечать:

– По-моему, идея прекрасная, но вряд ли я доживу до ее осуществления.

– Вы ошибаетесь, мой дорогой Бадер. Это правительство уже существует, по крайней мере в зародыше.

– А, вы имеете в виду Организацию Воссоединенных Наций?

Уэстли отрицательно помахал пальцем.

– Вовсе нет. Ни Лига Наций, ни ООН, ни ее преемница ОВН не имели возможности стать настоящим всемирным правительством. Из организации, в которую входят суверенные государства, создать подобное правительство никогда не удастся.

Рекс непонимающе уставился на него.

Темпл Норман принес им стаканы с виски и сел в кресло у стены.

Уэстли снова заговорил; голос его был очень серьезен:

– Разразись сейчас мало-мальски опасный кризис, и любой из членов Организации Воссоединенных Наций будет действовать сам по себе, будет защищать только свои собственные интересы. Мы можем это утверждать потому, что примеры у нас перед глазами. Всякий, кто хоть краем уха слышал об Азиатской войне, скажет, что ее участникам было наплевать на международный порядок – они решали свои собственные задачи. Национальное государство по самой своей природе не могло и не может действовать иначе. Именно поэтому идея всемирной федерации с национальными государствами в качестве членов не выдерживает никакой критики.

Рекс пригубил свое виски и нашел его вкус восхитительным. Поставив стакан на маленький столик по правую руку от себя, он сказал:

– Прошу прощения, я кажется, что-то прослушал. Вы говорили о всемирном правительстве?

Уэстли кивнул, сделал глоток и тоже отставил стакан в сторону.

– Современное национальное государство вовсе не такой древний общественный институт, как полагают многие, – сказал он. – Кто возводит его появление ко времени Реформации, кто – к Великой французской революции, сокрушившей европейский феодализм. Первоначальными задачами национального государства были защита своих граждан от нападения извне и поддержание порядка внутри. Упор на защиту от внешней агрессии в значительной мере определил характер современного национального государства, мистер Бадер. Национализм и все, что ему сопутствует, требует абсолютной суверенности. Страх оказаться завоеванным – вот что обусловливает политику всех без исключения национальных государств.

Различные договоры, союзы, взаимные пакты о ненападении, конференции по разоружению, мирные конгрессы и прочее ни к чему не привели. Как общественный институт национальное государство имеет кровавую историю; причем если не вмешаться, то кровь не перестанет литься никогда. Полностью суверенное государство, каким его видел Томас Гоббс, – карающее за посягательство на свои права, локализованное на определенной территории, окруженное столь же суверенными врагами, лелеющее такие же амбиции, так же или даже лучше их вооруженное – такое государство может только воевать или готовиться к войне. Система национальных государств по самой сути нестабильна, и вероятность начала войны постоянно велика. Нынешнее основанное на страхе перед ядерным оружием равновесие отнюдь не опровергает этого факта.

Рекс вежливо сказал:

– Я знаком кое с какими работами Фрэнка Танненбаума, мистер Уэстли.

Брови хозяина комнаты изумленно поползли вверх. Он поглядел на Темпла Нормана:

– Нам как будто повезло, а, Темпл?

Секретарь кивнул.

– Вы, конечно, помните, сэр, из досье этого человека, что он сын известного политэконома профессора Бадера. Мы смело можем предположить, что не все уроки отца прошли для него даром.

Уэстли перевел взгляд на Бадера.

– Ну что ж, вы правильно определили источник информации, которой я с вами только что поделился. Это упрощает дело. Достаточно будет сказать, что в теперешней ситуации, когда национальное государство, великое или малое, уже не может защитить своих граждан от угрозы уничтожения, когда идея политического национализма оказалась развенчанной в пух и прах, мы не вправе рассчитывать, что существующие общественные институты уберегут мир от катастрофы. Здесь бессильны даже великие державы, которые уповают на возможность нанесения ответного удара, такого, что он сведет на нет все преимущество напавшей стороны. Эта их вера основана на том самом страхе, о котором я уже говорил, и на убеждении, будто на пусковых кнопках ракет лежат руки проверенных и уравновешенных людей, а не каких-нибудь неврастеников. Эта вера не может служить гарантией постоянного мира в силу своей наивности: Такой гарантией может стать только организация, безразличная к вопросам национальной безопасности.