Тайный агент - [48]

— Боюсь, мне придется похитить у вас вашего спутника. — При этом он надел перчатки и подумал, что их уже больше нельзя снимать.

— Я не пойду, — сказал мистер К., и мисс Карпентер кокетливо надула губки.

— Право же, это очень важно, — сказал Д. — Иначе я не стал бы лишать вас его общества.

— Не понимаю, — игриво сказала мисс Карпентер, — что за секреты такие?

— Я был в своем посольстве, — сказал Д. Его воображение заработало. Он никого не боялся. Наступила его очередь внушать страх, и он чувствовал странное веселье, он едва удерживался от смеха. — Мы обсуждали возможность основания центра по изучению энтернационо в нашей стране.

— Как вы говорите? — спросил доктор Беллоуз. Он появился около буфета с черноволосой женщиной средних лет, одетой в платье из розового кретона. Его голубые глазки возбужденно сияли. — Сейчас, во время войны?

— Какой смысл, — философствовал Д., — отстаивать то или иное общество с оружием в руках, если мы одновременно не укрепляем его изнутри? — Он слегка ужаснулся простоте, с которой он произнес эти слова, и одновременно почувствовал сожаление: безумные, несбыточные грезы вселял он в обитателей этого невзрачного заведения. Глаза старого либерала наполнились слезами. Доктор Беллоуз был в восторге:

— И в конце концов в этом горниле страданий зародится некий лучший мир?

— Теперь вы понимаете, почему я и мой соотечественник должны немедленно покинуть вас.

Это была совершенно нелепая выдумка, но во что только не поверят те, кто надеется на осуществление своей мечты. Все люди в этой комнате жили в нереальном мире, высоко над Оксфорд-стрит, в безмятежном ожидании чуда. Доктор Беллоуз весь сиял:

— Я бы ни за что не поверил в это сегодня утром... сколько лет... исполняется мечта моей жизни. — Он протянул Д. руку. Все смотрели на него. Мисс Карпентер вытерла слезы. — Да благословит вас Господь.

Мистер К. сказал:

— Я не пойду. Мне не хотелось бы... — Но никто уже не обращал на него внимания. Леди в кретоне восторженно подвела его вместе с Д. к лифту, еще раз поблагодарила их... От страха К. позабыл английский и начал на языке, понятном лишь Д., умолять всех обождать и выслушать его. Он выглядел больным и разбитым. Он пытался объясниться на энтернационо, сказать хоть что-нибудь. Побелевшими губами он повторял: «Ми корда, ми корда», — но в этот момент все словно забыли энтернационо, лифт захлопнулся, и они стали спускаться вниз. Проплыло мимо лицо доктора Беллоуза, пуговицы жилетки, ботинки — он носил ботинки. Мистер К. взмолился: — Вы не посмеете ничего сделать. Ничего.

Д. сказал:

— Вам нечего бояться, если вы не участвовали в ее убийстве. Идите рядом со мной. Не забудьте, что у меня есть пистолет.

Бок о бок они вышли на Оксфорд-стрит. Внезапно мистер К. сделал шаг в сторону, кто-то прошел между ними. Теперь их отделяло несколько зевак, глазевших на витрину. Мистер К. бросился наутек. Он был небольшого роста и проворен, но близорук: он бежал зигзагами, налетал на людей и отскакивал, не извинившись. Д. остановился — преследовать в толпе не имело смысла. Он подозвал такси и сказал шоферу:

— Поезжайте как можно медленнее. Вон там впереди мой приятель. Он изрядно поддал, и я потерял его в толпе. Придется его подвезти, а то он свалится. — Глядя в окно машины, он не выпускал мистера К. из виду.

К. метался из стороны в сторону. Люди останавливались и глядели на него. Какая-то женщина сказала: «Стыдно», — а мужчина добавил: «Последняя рюмка явно не пошла ему на пользу». Очки К. в стальной оправе сползли на кончик носа. То и дело он оглядывался назад. Его зонтик путался у всех под ногами, и какой-то ребенок громко заплакал, испугавшись его маленьких, перепуганных и налитых кровью глаз. Толпа негодовала. На углу Саут-Одли-стрит он врезался в полицейского. Тот добродушно придержал его:

— Э, уважаемый, нельзя же так.

Мистер К. уставился на него, ничего не понимая.

— А теперь топай домой, только потихоньку.

— Нет, — вдруг сказал мистер К., — нет.

— Голову под кран, а потом — спать.

— Нет! — Мистер К. внезапно опустил голову и попытался было боднуть полицейского в живот, но тот своей большой рукой терпеливо отстранил его.

Толпа зашумела. Какой-то человек в черной шляпе пронзительно крикнул:

— Какое вы имеете право его задерживать? Он никому ничего не сделал.

— Я только сказал... — начал было полицейский.

— Я слышал, что вы сказали, — быстро отпарировал человек в черной шляпе. — На каком основании, позвольте полюбопытствовать, вы его задержали?

— Нарушение общественного порядка в нетрезвом виде, — констатировал полицейский.

Мистер К. смотрел на полицейского с выражением лихорадочной надежды в глазах: он даже забыл, что ему нужно было прикидываться пьяным.

— Чушь, — сказал прохожий. — Он ничего не сделал. Я готов дать показания...

— Ну-ну, — запротестовал полицейский с негодованием. — Из-за чего весь этот шум? Я только сказал ему, чтобы он шел спать.

— Вы сказали, что он пьян.

— Он пьян.

— Докажите это.

— Да вам-то, в конце концов, какое до этого дело?

— До сих пор считалось, что мы живем в свободной стране.

— Хотелось бы мне знать, что я сделал? — уже унылым голосом спросил полицейский.