Тайные тропы (сборник) - [194]

– А вот послушай… Клинок, с той поры как попал в мой дом, висел на стене в моей комнате. Правда, теперь я припрятал его. Надежно припрятал.

– Припрятал? – недоуменно переспросил Шубников. – Это зачем же?

– Не без причин. Отсюда, Леонид Архипович, начинается новая история. Месяца полтора назад в мое отсутствие в дом пожаловал какой-то тип. Его встретила жена. Он назвался монтером телефонной станции, проверил аппарат, позвонил куда-то, а перед уходом, как бы невзначай, спросил, глядя на клинок: «Не продается?» Анзират даже рассердилась. Тогда он сказал: «Может быть, думаете, я много дать не могу? Так вы не беспокойтесь. За ценой я не постою». Жена еще раз сказала, что клинок не продается. Монтер покачал головой и ушел.

А совсем на днях произошел другой эпизод. Я был на службе, тетушка, как всегда, в поликлинике, а жена дома. Она полоскала белье во дворе, а потом спохватилась, что тетушки слишком долго нет. Обеспокоенная, она решила позвонить в поликлинику и узнать, в чем дело. Когда она поднялась по ступенькам на веранду, из дома выскочил какой-то оборванец, налетел на нее и чуть не сбил с ног. В руке у него был клинок. Анзират не растерялась, бросилась за вором в калитку и стала кричать. Прохожие схватили вора, отвели в милицию, а клинок вернули нам.

– Забавно! Ты был в милиции? Видел его?

– Был и видел. Парень лет семнадцати, без документов. Сразу распустил нюни. Родом якобы из-под Тамбова. Рассказывает, что на вокзале утром этого же дня его подцепил какой-то прилично одетый молодой человек и уговорил за вознаграждение в две тысячи целковых стащить клинок. Парень согласился. Украденный клинок он должен был передать своему заказчику на привокзальной площади, возле будки с газированной водой, как только стемнеет. Милиция водила якобы вора на место свидания, делала там засаду, но «заказчик» не явился.

– Я думаю… – заметил Шубников, закуривая новую папиросу. – Почему же ты раньше не сказал мне ни слова?

– Почему? Визиту монтера я не придал особого значения, а когда провалился этот ворюга, я сейчас же позвонил тебе. Позвонил, а мне сказали, что ты в Бухару укатил. Так?

– Верно.

– Потом звонил еще, ты уже вернулся из области, но опять укатил куда-то.

– Тоже верно, – согласился Шубников. – Да… Получается занятно… Я никак не предполагал, что клинок вернулся в Узбекистан, а в этом, кажется, и заключается вся суть.

– Какая суть? – недоумевающе осведомился Халилов.

Шубников немного смешался, пожал плечами и, покрякав, сказал:

– Суть?.. Ну, как тебе сказать? Возможно, я не так выразился. Собственно, меня удивило это. Понимаешь?

Халилов ничего не понимал. Он смотрел на подполковника широко открытыми глазами.

– Меня удивило, – попытался Шубников придать ясность словам, – что клинок продолжает путешествовать. Так, видно, ему судьбой предначертано. Подумать только, сколько сменил он хозяев: эмир Саид Алимхан, Ахмедбек, Умар Максумов, Наруз Ахмед, какой-то иностранный корреспондент, потом Садыков и наконец ты. Семь человек. Шутка сказать…

– А почему ты тоже заинтересовался клинком? – спросил Халилов.

Шубников ответил не сразу. Он закурил, подумал, пристально посмотрел на Халилова и проговорил:

– Сейчас объясню. Я тебя вызвал, уж если говорить начистоту, не по поводу клинка. Не в нем дело. Я хотел спросить тебя: помнишь ли ты, каков был собой Наруз Ахмед? Я его плохо себе представляю. Сможешь ли ты описать мне его внешний облик?

– А что?

– Ну вот видишь. Сразу «а что?» – рассмеялся Шубников. – А если без вопросов?

Халилов смущенно улыбнулся:

– Можно и без вопросов.

– Вот так лучше.

– Но я его, мерзавца, помню таким, каким он был в те годы.

– Ничего, валяй!

Халилов постарался обрисовать внешность Наруза Ахмеда и, когда сделал это, все же спросил:

– Интересно, Леонид Архипович, а почему ты вдруг вспомнил об этом проходимце? Ведь когда я подумаю о нем, у меня на сердце нехорошо делается. Ты же знаешь…

– Почему вспомнил? – Шубников пригладил волосы. – Видишь, какая история… Этот Наруз Ахмед натворил в Иране каких-то пакостей, а когда его взяли за холку, он заявил, что является гражданином Советского Союза и его нельзя, дескать, арестовывать. Понял?

– При чем же здесь приметы? – спросил Халилов.

– А как же? Надо проверить, действительно ли это Наруз Ахмед или другое лицо, подставное.

– Хм… Интересно… – заметил Халилов. – Между прочим, когда мне Садыков рассказал, как к нему попал клинок, мне знаешь что пришло на ум? Не является ли эта история психологически тонко и умно задуманной комбинацией.

– Какая история?

– С обменом клинка на клыч.

– Не понимаю, объясни.

– Я имею в виду вот что. Допусти на секунду, что этому корреспонденту позарез нужно было переправить клинок в Советский Союз. Вот он и придумал этот обмен и всучил Садыкову клинок.

– Не могу допустить такой мысли.

– А почему?

– Это равносильно тому, что бросить клинок на дно океана и успокоить себя, что тот, кому он нужен, извлечет его оттуда. Неужели этот корреспондент, если он в самом деле был заинтересован в переброске клинка к нам, не мог придумать ничего более умного? Неужели он не мог отыскать гарантированной оказии? Откуда он мог знать Садыкова? Как он мог быть уверен, что Садыков довезет клинок до Советского Союза? А если бы Садыков поехал из Ирана в Афганистан или в Турцию? А если бы он вздумал продать клинок, как свою собственность? Тогда что бы делал корреспондент?