Тайные страсти - [43]

Испуганная и заинтригованная, Маргарита нехотя подчинилась. Но подойдя к краю обрыва и взглянув вниз, она в ужасе отшатнулась и бросилась к Монкаде:

— Знаете, сеньор, мне страшно. Давайте лучше вернемся.

— Увы, сеньора, к моему величайшему сожалению, обратной дороги нет. Откуда-нибудь еще можно было вернуться, но отсюда никогда. Скажите, вы могли бы представить меня мужем вашей старшей дочери Дельфины?

— Дельфины? — ничего не понимая, переспросила Маргарита. — Но у нее уже есть муж. Она вышла замуж за человека, хуже которого на всем свете не сыскать. Неужели вы ее любите?

— Как никого другого, сеньора, — печально отвечал Монкада. — И если бы вы только знали, как много я приношу в жертву этой любви! Я хотел бы защитить ее от грубостей мужа и не смею этого сделать, боясь лишиться возможности быть рядом с ней. Я хотел бы свернуть шею ее любовнику — и не решаюсь этого сделать, чтобы не доставлять ей новых огорчений. Как бы я хотел назвать вас своей мамой, но вместо этого буду вынужден освободить вас от ваших страданий. — Он почти силой схватил Маргариту под руку и потащил к краю обрыва. Дул свежий ветер, ярко светило солнце, но Маргарите показалось, будто светло-серый карьер вмиг накрыла огромная черная тень.

— Посмотрите вниз, сеньора, — настойчиво попросил Монкада, — посмотрите и скажите, что вы там видите.

— Пустоту… — стуча зубами от ужаса, пролепетала Маргарита.

— Вам страшно?

— Очень.

— Однако там, внизу, придет конец всем вашим несчастьям и огорчениям. Там ваши страхи исчезнут навсегда, растворившись в бездонной темноте, в которой погаснут даже звезды. Там обретете вы покой и возблагодарите Бога и… меня за то, что я помог вам.

— Нет! — в ужасе закричала Маргарита, и эхо далеко разнесло ее крик по карьеру.

Излишнее любопытство доньи Деборы на этот раз чуть было не довело ее до беды. Явившись вместе с Мечей в кабинет начальницы тюрьмы, она так и не успела узнать имя заключенной, совершившей убийство Луиса Альфонсо, потому что откуда-то снизу, из внутреннего двора тюрьмы, вдруг донеслись опаянные крики и несколько выстрелов подряд, В кабинет начальницы ворвалась взволнованная надзирательница — огромная, двухметровая негритянка, которая доложила, что начался бунт и заключенным удалось заблокировать все выходы из тюрьмы, разоружив несколько человек из охраны. Услышав это известие, донья Дебора едва не упала в обморок, а толстая Мече покраснела и начала задыхаться. Их смятение еще больше усилилось, когда выяснилось, что заключенные ухитрились отключить связь. Разъяренная начальница тюрьмы, узнав о том, что уже есть первые жертвы, приказала подать сигнал общей тревоги и стрелять на поражение. Выяснив, что проход к карцерам еще свободен, она, чтобы избавиться от этих хнычущих дам, приказала запереть их в одну из камер для их же безопасности.

Так, впервые в своей жизни, сеньора Дебора оказалась в тюремной камере, и не просто в камере, а в тесном и темном карцере женской тюрьмы для особо опасных преступниц. Снаружи доносился какой-то приглушенный шум, но у нее уже так разыгрались нервы, что она набросилась с упреками на Мече, беспрестанно повторяя одну и ту же фразу: «Они убьют нас, убьют!» И только после того, как взбешенная Мече пригрозила, что отвесит лучшей подруге парочку оплеух, если та немедленно не прекратит истерику, донья Дебора поневоле умолкла.

Вскоре выяснилось, что, поместив их сюда, начальница тюрьмы приняла опрометчивое решение. Бунт охватил всю территорию тюрьмы. Распахивались двери все новых и новых камер. Через полчаса здание тюрьмы было уже почти полностью в руках заключенных, за исключением кабинета начальницы и небольшого участка коридора, где забаррикадировалась сама начальница и несколько успевших прорваться к ней помощниц. Тех, кто сидел в карцере, выпускали в первую очередь, и велико же было изумление заключенных, когда в одной из камер они обнаружили двух дрожащих от страха дам, по одному лишь виду которых легко было определить, что они относятся к высшим слоям общества.

Та самая Мача, которая, собственно, и затеяла бунт, первой напав на надзирательницу и отобрав у нее пистолет, мгновенно поняла, какой шанс дает судьба в ее худые, сильные и беспощадные руки. Несмотря на отчаянные мольбы доньи Деборы и глухие уговоры Мече, их обоих вытащили из карцера, объявили заложницами и поволокли по длинному коридору во двор, где толстая Мече, не выдержав нервного напряжения и быстрой ходьбы, упала на землю, жадно заглатывая ртом раскаленный от полуденной жары воздух, — у нее начался приступ астмы. Убедившись, что идти она больше не в состоянии, Мача резко изменила планы и, оставив обеих дам в толпе своих сподвижниц, незаметно скрылась.

А подоспевшая наконец полиция уже ломала наружные двери тюрьмы, оцепив плотным кольцом весь квартал. Вскоре специально экипированные полицейские, в бронежилетах и касках с забралами, ворвались в здание, стреляя в воздух и разбрасывая гранаты со слезоточивым газом. Те заключенные, что не успели ускользнуть, принялись поспешно разбегаться, стремясь поскорее вернуться в свои камеры. Дебора окончательно потеряла голову от страха, стоя на коленях в тюремном дворе перед неподвижно распростертым телом своей подруги, — Мече потеряла сознание. И тут к ним подбежал Себастьян, который, узнав от Гертрудис, куда поехала мать, и услышав в новостях сообщение о бунте, поспешил приехать к воротам тюрьмы. Себастьян ворвался внутрь вместе с полицейскими, уверяя всех, что он врач.