Тайные силы: Интернациональный шпионаж и борьба с ним во время мировой войны и в настоящее время - [75]

Депутат Эрцбергер, деятельность которого была, по крайней мере, полуофициальной, тем не менее никогда не вступал в официальные сношения с верховным командованием и с его разведкой.

С положительными результатами деятельности неприятельской политической разведки до осени 1917 года не велось никакой решительной борьбы. На нее стали обращать внимание лишь при появившихся к тому времени признаках революционного брожения в широких массах народа. Но и их обнаружение, за отсутствием какой-либо другой разведки, принуждена была взять на себя разведка военная. Уже к 1918 году было обнаружено много фактов. Неоднократно выявлялись и предупреждались широко задуманные попытки доставить в Германию из Голландии революционные листовки. Наряду с этим французская разведка в Швейцарии пыталась создать в Южной Германии враждебное северу настроение: на южно-германской границе было задержано большое количество прокламации соответствующего содержания. В течение 1918 года все больше получалось доказательств того, что усилия разведки держав Антанты по революционизированию Германии были значительно превзойдены работой русского посольства в самой Германии. Также поступало все больше доказательств того, что Антанта подготовляла перевороты в России, Вене, в Будапеште и в Софии. Нетрудно было установить, что дипломатические курьеры одного правительства были перевозчиками тех многочисленных прокламаций, написанных безукоризненным немецким языком, которые всплывали во всех промышленных районах Германии и отличались от пропагандистского материала Антанты лишь своими более революционными и интернациональными требованиями. Трудно, однако, было убедить круги, достигшие в Германии политического влияния, в опасном характере этих явлений. Разведке пришлось прибегнуть к тому, чтобы один из 12 ящиков, величиной в кубический метр, с которыми приехал курьер, свалился с лестницы вокзала на Фридрихсштрассе, разбился и обнаружил свое содержимое, состоявшее из сотен тысяч прокламаций. Лишь после этого были вручены паспорта [216] послу этого государства. {62} Это случилось 5 ноября 1918 года, за 4 дня до революции. Я получил донесение об этом во время поездки в разведывательное управление восточного театра военных действий на русской границе. Доносивший мне об этом пограничный чиновник сообщил одновременно о полученном распоряжении воспрепятствовать большевистской пропаганде. После этих кратких примеров, характеризующих состояние Германии, нет нужды в объяснении причин, по которым политическая разведка смогла полностью достичь в Германии своей цели. Этим самым были аннулированы и все успехи военной разведки.

VIII. После войны

Контрольные комиссии. Новая французская система разведки. Массовый шпионаж в Германии. Приговоры.

После крушения Германии дальнейшее существование разведки, находящейся под военным руководством, стало невозможным. Связь ее с бюро печати и с патриотической пропагандой навлекла на нее ненависть новых властителей, веривших в возможность соглашения.

Во время канцлерства принца Макса Баденского обе эти отрасли работы были изъяты от верховного командования. Тем самым было выполнено то, чего верховное командование долго и неоднократно требовало от прежних канцлеров. Но цель, с которою это было сделано, не была тою, которая имелась в виду при этом требовании.

Бюро печати и патриотическая пропаганда не были проникнуты духом сопротивления. Да и разведка, как таковая, не подходила к этой новой системе. Ее неполитичная манера сообщать факты, как они есть, не соответствовала картине, которую желали видеть: соглашение, всеобщее разоружение, войны больше не будет.

В течение войны я неоднократно просил назначить меня в строй. Однако, ввиду своеобразия моей должности, просьбы этой никогда не удовлетворяли. Я возобновил ее снова после отставки Людендорфа, при наступлении описанных выше обстоятельств. Но преемник его на посту первого генерал-квартирмейстера [217] генерал Грёнер, также отклонил мою просьбу, учитывая значение разведки во время перемирия и мирных переговоров.

Когда наступившая затем революция окончательно выдала Германию неприятелю, я стал настаивать на своем оставлении на посту, так как считал это своим долгом, вызванным громадной опасностью неограниченного проникновения неприятельской разведки в Германию. Однако верховное командование сочло политическую нагрузку военной разведки слишком сильной, для того, чтобы я мог остаться. Военное министерство не согласилось даже с назначением моим в пограничную охрану. Я был уволен в отставку. Переведенное в Кольберг верховное командование пыталось привлечь меня к сотрудничеству, хотя бы в отношении использования моего опыта. Однако с политической стороны и это не было допущено.

С прекращением германской разведки исчезли и все принятые военным командованием меры против проникновения неприятельской разведки в Германию. Так как существовала лишь военная контрразведка, а армия должна была быть распущена, то полагали, что от заграницы и вообще больше скрывать нечего. Сверх того Германия обязалась, по Версальскому миру, сама сообщить обо всех важнейших явлениях военного и хозяйственного порядка, и принуждена терпеть существование контрольных комиссий.