Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг. - [138]
Для нацистов не являлось секретом, что в результате массовых репрессий — физического уничтожения командных кадров армии и военно-морского флота — была произведена замена многих звеньев советской военной системы. Новые командные кадры явно уступали своим предшественникам в знаниях, а также тактическом и стратегическом опыте, для овладения которым в условиях начавшегося технического перевооружения Красной Армии им, естественно, требовалось немалое время.
Понимая, что Красная Армия обезглавлена и советскому военному командованию не так-то просто будет восполнить такой урон, особенно в качественном отношении, Гитлер решил не упускать момента. Тем более что закончившиеся в марте 1940 года военные действия между Финляндией и Советским Союзом, продолжавшиеся 105 дней, высветили в какой-то мере реальность. Эта война, как заключили специалисты из немецкой разведки, убеждала в невысокой боеспособности Красной Армии.
ПРОСЧЕТЫ В ОЦЕНКЕ ВОЕННО-ПРОМЫШЛЕННОГО ПОТЕНЦИАЛА СССР
Другой серьезный просчет в деятельности гитлеровских секретных служб, по мнению немецких генералов, был связан с тем, что, опять-таки полагаясь в разработке стратегических планов на оценки и прогнозы разведки, которая к тому времени прочно заняла свое место в качестве инструмента подготовки войны в наиболее выгодных условиях и практически была неразрывно связана с каждым отдельным актом фашистской агрессии, верховное командование вермахта проигнорировало потенциальные возможности советской промышленности и экономики страны в целом.
Обосновывая необходимость форсирования сроков развязывания агрессии против первой в мире страны социализма, Гитлер в разговоре с фельдмаршалом Кейтелем в августе 1940 года заявил: «Россия находится лишь в стадии создания своей военно-промышленной базы, но далеко еще не готова в этом отношении»[327].
Но, как известно, в 1940 году в СССР продолжалась реформа в сфере военного производства. К началу третьей пятилетки основные военно-промышленные предприятия располагались на линии Ленинград — Москва — Тула — Брянск — Харьков — Днепропетровск. Сложившаяся к тому времени международная обстановка внушала необходимость иметь вторую военно-промышленную базу, недоступную для воздушных ударов агрессора как с запада, так и с востока. И такая база была создана в районах Поволжья, Урала, Сибири. К лету 1941 года там находилась уже почти пятая часть всех военных заводов страны. За три с половиной года капиталовложения в оборонные отрасли составили до одной трети всех капиталовложений в промышленность[328]. Абвер не сумел компетентно определять размеры военно-промышленного потенциала Советского Союза, в огромной степени недооценив значение новых промышленных центров, созданных в Сибири и на Урале. Более того, содержавшееся в документах абвера указание, что Урал представляет собой последнюю промышленную область СССР, которую нацисты намерены были парализовать с помощью авиации, свидетельствовало о том, что они не располагали информацией и не брали в расчет то, чем обладала наша страна в Сибири и Средней Азии, а также возможность перебазирования в эти районы промышленных предприятий из западных областей. Любопытная запись на этот счет обнаружена в дневнике главы службы оценки военно-экономической информации генерала Томаса. «Если удастся в общем и целом уничтожить индустрию Урала, — говорилось в ней, — то военная промышленность, оставшаяся в азиатской части, больше не будет иметь никакого значения»[329]. После занятия европейской части Советского Союза в его распоряжении, согласно подсчетам штаба генерала Томаса, в азиатской части России должно остаться лишь 2 процента промышленности, производящей вооружение, 4 процента танковой промышленности и 5 процентов промышленности боеприпасов и т. д. Но известно, что еще в годы первой пятилетки Советское правительство приступило к комплексному развитию экономики восточных районов страны. Здесь создавался второй угольно-металлургический центр и к середине 1941 года сложилась мощная металлургическая база. Росла добыча железной руды, выплавка чугуна, стали, расширялось производство проката черных металлов. На этой территории воздвигалась крупная топливно-энергетическая база, производились многие виды машиностроительной продукции, имевшие первостепенное военно-экономическое значение. Но все это прошло мимо внимания абвера и СД и не было учтено нацистской военно-политической и экономической стратегией.
С другой стороны, добытые и обобщенные абвером во второй половине 1941 года и в начале 1942 года сведения о военно-промышленном потенциале СССР, его сырьевых источниках, передислокации значительной части промышленных предприятий за Урал (к этому времени было эвакуировано более 1500 предприятий)[330] и развертывании там на новой базе производства боевой техники и вооружения планирующие органы генерального штаба фашистской Германии сочли преувеличенными и неточными. Особенно критическим было отношение высшего генералитета к информации абвера об организации эвакуации из прифронтовой зоны в глубь страны важнейших предприятий промышленности и научно-исследовательских институтов, расположенных на территории Москвы и Московской области. Размах и четкость, которые были характерны для всей этой работы, проведенной в столь сжатые сроки, показались гитлеровцам просто фантастическими, и они отказывались поверить в это.
