Тайны знаменитых фокусников - [61]

Комиссию ученых все это поразило, но если знать, что Сент-Жиль являлся талантливым чревовещателем, то подобное явление не удивит, так как представляет собой довольно дешевую мистификацию. «Выписки» Ла Шапеля на русский язык перевел Михаила Попов. В предисловии он писал: «В России никто не имел об этом искусстве никаких сведений и считали это каким-то волшебством или чародейством, и это побудило меня перевести на русский язык эти выписки о чревословниках. У нас в России в Святом Писании их называли «чревословниками», но я их именовал «чревовещателями».

В Англии в середине XVIII в. был популярен Фредерик Маккабей. Он представал на сцене в образе застенчивого человека. Другой вентролог Эрнст Шульц, видевший его выступление, довольно подробно описал номер Маккабея в своей книге.

Маккабей, скромный на вид человек, очень смущаясь, обращался к зрителям с просьбой вести себя тихо, пока он будет раскрывать тайны своего искусства, ведя разговор с неким Джоном, который находится сейчас на пятом ярусе. Глядя наверх, он спрашивал: «Джон, где ты там?» Не получив ответа, повторял: «Джон, где ты?»

Из партера раздался глухой бас: «Наверху никого нет». Вглядевшись в зал, Маккабей снова попросил публику не мешать. Обращаясь в пятый ярус, он опять начал звать Джона.

В этот момент послышался возмущенный женский голос из партера: «Над нами просто смеются, это шарлатанство». Маккабей вгляделся в то место, откуда послышалась угрожающая реплика, и еще более робко попросил леди ему не мешать.

И здесь во всех концах зала, перебивая друг друга, заговорили люди. Потом они начали переговариваться друг с другом, без стеснения бросая нелестные отзывы об артисте.

Маккабей бессильно развел руками и, обратясь к публике, сказал, что ему не дают говорить, посему он вынужден покинуть сцену, так и не объяснив, что такое чревовещание.

Когда он уходил, раздалась еще одна ироническая реплика: «Не везет ему, он вообще не умеет чревовещать». Вконец «сконфуженный» Маккабей был «вынужден» удалиться.

В книге «Чревовещание, имитаторство, звукоподражание и дрессировка животных» приводятся интересные подробности об этой забавной вентрологической сценке. «Голоса из зала» были совершенно различными: тут и шамканье старика, и мальчишеский выкрик, и визг дамы, прерываемый лаем собаки. В конце концов голоса начинают раздаваться над головой артиста, а он смешно отмахивается от них, как от комаров. Это свидетельство того, что Маккабей блестяще владел «полетностью» звука. «Артистичность исполнения была великолепна, — пишет Шульц. — Г-на Маккабея вызывали множество раз, но, когда он выходил, как бы стесняясь, кланялся, каждый раз сквозь шум аплодисментов слышались сердитые голоса — естественно, его голоса. При этом его рот казался совершенно неподвижным».

Щульц рядом с Маккавеем ставит немца Шрейбера, дававшего представления в больших, городах Германии. Шрейбер довел искусство до совершенства. Во время исполнения номера он подставлял к губам зажженную свечу, и пламя ее оставалось совершенно спокойным. Он заставлял эхо своего голоса раздаваться из любого места в театре по желанию публики. Собственные возгласы он произносил своим голосом, а соответствующее ему эхо — посредством чревовещания. У Шрейбера была собака, которую он выдрессировал так, что когда он обращался к ней с какой-либо репликой, то Неро (так звали собаку), как бы отвечая, раскрывал пасть и делал движения головой. Зрителям казалось, что четвероногое отвечает на вопросы, хотя ясно, что делал это за нее Шрейбер.

Артист разыгрывал с Неро забавные сценки.

Однажды, зайдя с собакой в ресторан, он заказал телячью котлету. Неро сидел возле стола и провожал взглядом каждый кусок, который хозяин отправлял в рот. Потом Неро «не выдержал» и ясно произнес: «Что же ты мне ничего не даешь, я ведь тоже есть хочу». Шрейбер как ни в чем не бывало ответил собаке: «Можешь подождать — поди под стол, Неро повиновался, но продолжал высказывать свое неудовольствие: «Ты мне всегда говоришь, чтобы я ждал, а в конце концов бросишь голую кость и больше ничего… Да и вообще, ты стал обращаться со мной довольно скверно — это бессовестно с твоей стороны пользоваться тем, что я собака». Сидевший рядом англичанин был так поражен подобным феноменальным явлением, что решил купить собаку. Шрейбер назначил баснословную сумму, но англичанина это не остановило. Когда дело дошло до прощания с хозяином, Неро начал отчаянно визжать и лаять. Увидев, что новый хозяин надел на него ошейник и собирается его увести, пес отчетливо сказал: «Коли так, я с этого момента не скажу ни слова».

Таким вот образом Шрейбер, первоклассный вентролог и остроумный человек, блестяще вышел из создавшейся ситуации.

В Германии гремело имя Шрейбера, а в Англии в это время приобретал известность чревовещатель Туртон. Он давал свои представления в Лондоне, в Кристалл-Паласе, во всех крупных городах Бельгии.

Туртон представлял небольшую сценку, где он, изображая скупого, одновременно говорил и за восемь слуг совершенно разными голосами. Он неподражаемо имитировал голоса животных, великолепно используя это в номере, которым непомерно удивлял зрителей. Сцена представляла собой комнату с закрытым окном. Туртон подходил к окну и открывал его. И сразу до слуха публики доносилось мычание быка, ржание лошади и гоготанье гусей. У Туртона на лице не шевелился ни один мускул, словно он не имел к этому никакого отношения. Искусство его было настолько ювелирно, что когда он медленно закрывал окно, то крики животных стихали постепенно.