Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…») - [11]

Надо было делать все тайно, в то время крещение не приветствовали. После него дьячок предложил поехать к нему. Мы пили чай в его однокомнатной квартире, и он сказал: “Ника, ты теперь крещеная, тебя Бог будет защищать”. Это было воскресенье. Затем у Луговской дома мы отметили крещение Ники. Я же крестилась в Переделкине, моей крестной была Луговская. Потом меня вызывали в отдел кадров МГУ, после чего я вынуждена была перейти работать на другой факультет».

Кстати, Загудаева тоже не осталась без посвященного ей Никой стихотворения «Не спится мне, и времени не спится», которое завершает книгу «Черновик».

Важный факт в продолжение начатой темы сообщила Алена Галич[35]: «Ника была верующим человеком, крещеной. На Соколе есть церковь Всех Святых, куда мы с ней ходили не единожды. Она приезжала ко мне, мы вместе красили яйца на Пасху (она очень красиво это делала), аккуратно складывали их в корзину с куличом, несли святить их и причащаться. И к Пасхе, и к Вербному воскресенью у нее было особое отношение, ветки вербы подолгу стояли у нее дома. Другое дело, что это была своеобразная вера, она не соблюдала в точности все каноны, но очень сердечно относилась к Пасхе».

Из рассказа Карповой: «В году в 1998–1999, в Ялте, мы с Никой на Пасху стояли во дворе церкви. Начался крестный ход. Ника обратила мое внимание на то, какие грустные лица у людей, и сказала: “Бабушка, улыбайся, это же воскрешение Христа, – она улыбалась, показывая мне пример, – это счастливый день, в него надо радоваться”. Мы обошли вокруг церкви и вышли на набережную. Ника мне уверенно и четко рассказывала о Христе, как будто она была рядом с ним. Это был волшебный день, точнее волшебная ночь: мы пришли домой в шесть часов утра».

Альберт Бурыкин тоже слышал, но уже от Майи, что Ника была крещеная и после крещения неделю ходила в белом платке. «Я помню момент в начале девяностых, – вспоминает он, – как Ника в Москве вышла на балкон большой комнаты и стала молиться звездам. Но что касалось церковной жизни, то ее не было никакой. А вот после первого полета в 1997 году она мечтала уйти в монастырь. Как-то я привел ее в храм на оглашение, и там один человек спросил: “Вы Ника, та самая?”. Она прямо на амвоне разрыдалась, потому что этих слов не выносила совершенно».

Из интервью 2003 года:

Автор: Какая Ника была – нормальная, жизнерадостная, активная девочка?

Карпова: Ника – это душа и страдание. Она страдала 24 часа в сутки. Вот мы улыбаемся, смеемся, сидим за столом, пьем чай или вино. Она поддерживает связь с человеком, с которым общается, но в то же время уже на него смотрит другими глазами, потому что имеет свой тайный мир, который не был для нас понятен совершенно.

В 1981 году Никуша написала стихотворение, посвященное Андрею Вознесенскому[36]:

Однажды в снег

К нам пришел человек,

Он был похож на стихи.

Нас было четверо,

Нам было весело.

Был жареный гусь

И не пришедшая

Еще ко мне елка.

А он был одинок,

Потому что был

Похож на стихи.

Историю его написания рассказала Анна Годик: «Андрея Андреевича я не раз встречала в их доме. Однажды, это было в декабре, он пришел с подарками, а потом у Ники я увидела стихотворение со словами “…и не пришедшая ко мне елка”. Дело в том, что Вознесенский пришел к ней на день рождения, который был гораздо раньше, чем ставили елку. И вот Ника эту елку ждала, а ее пока не было».

Обратите внимание еще на одну строку: «Нас было четверо». Это означает, что Никаноркина с ними не было, причем не случайно. На то были свои причины, о которых рассказ впереди.

Глава 3 «Я детство на руки возьму…»

После окончания четвертого класса Нику перевели в среднюю школу № 12, сразу в шестой класс, благодаря учительнице математики Людмиле Васильевне Лушникóвой. Причина будет ясна из моего разговора с ней.

Автор: Почему Нику перевели из одной школы в другую через один класс?

Лушникова: Потому что я работала там, в шестом классе, была классным руководителем. Меня попросила Майя. У Ники были нелады с математикой и учителем.

Автор: Вы можете что-то рассказать о ней, чего раньше не рассказывали?

Лушникова: Все предметы шли у нее тяжело, я просила учителей, и они ей делали скидки.

Автор: Мне Карпова говорила, что вы учили детей Константина Паустовского.

Лушникова: Не детей, а его сына – десятиклассника Алексея. Дело в том, что Паустовский был астматиком, приезжал отдыхать в санаторий «Нижняя Ореанда» и, чтобы не оставлять в Москве сына одного, брал его в Ялту, где жил подолгу. Он лечился в этом санатории у моей сестры. Мы были с ним в добрых отношениях. Кроме того, я хорошо знала Виктора Борисовича Шкловского.

Причиной конфликтов в школе было полное устранение Ники от учебы с благословления родных в пользу набиравшей обороты ее популярности – ведь Нику с первого класса знала вся страна. А когда ситуация в школе обострилась и надо было идти в пятый класс, где наваливалось сразу много новых предметов, Нике Бог послала Лушникову, которая так рассказала об этом: «У нас директором была Малкова Вера Леонидовна. Я пришла к ней и рассказываю о Нике. Она говорит: “Людмила Васильевна, ведите ее к нам, мы ей поможем. Ну что, только математику и русский надо будет подтянуть. Ну, английский, вроде как бабушка знает”