Тайны Времени - [35]

ИСПОЛНИТЕЛЬ ЖЕЛАНИЙ ИЗ «ПИКНИКА НА ОБОЧИНЕ».

Предварительные разговоры о странных свойствах Тунгуски навеяли мысль о том, что здесь или где-то поблизости существует нечто, что очень сильно воздействует не только на умы людей, но и на их судьбу. О массовых галлюцинациях, видениях ясновидения и яснослышания, о других «ненаучных» явлениях, происходят якобы в Тунгусском эпицентре, мы были наслышаны и до поездки туда. А что если попытаться хоть как-то измерить эти неосязаемые величины типа экстрасенсорных способностей или элементарной везучести? Но как их реально измерить?

Пока широко известен лишь один способ измерения способности к ясновидению — с помощью угадывания карт Зенера (карточки с одинаковыми «рубашками» и пятью разными символами: крест, круг, звезда, квадрат, волна). Подобные опыты в цивилизованных странах давно уже не вызывают усмешки, их уже проводили и в солидных научных учреждениях, и секретных лабораториях, и на подводных лодках, и даже на Луне. На Тунгуске, кажется, еще не проводили… Не буду томить ожиданием. Среди 13 человек в нашей экспедиции не было ни одного экстрасенса или чего (кого) похлеще. Когда проводили опыты по угадыванию среди участников будущей поездки в Москве или в поезде, то процент угадывания (15-25 %) был близок к среднестатистическому и вполне объяснялся теорией вероятности. В эпицентре же, особенно в отдельных его местах, например, на самой высокой возвышенности в округе — горе Фаррингтон — процент угадывания поднимался иногда в 3 раза…

Там же, рядом с горой произошло малопонятное явление, описать которое мне особенно трудно, поскольку речь пойдет об эксперименте, который мы даже и не думали ставить, хотя бы потому, что в него все равно никто не поверит…

ВО СНЕ И НАЯВУ

Уже через неделю жития на Тунгуске я обратил внимание на то, что в здешних богатых кислородом местах мне снятся удивительно красочные цветные сны. Причем, по 5-6 снов за ночь, в то время как в Москве — 1 сон приходится примерно на полмесяца! Поделился наблюдением с товарищами — большинство испытывали то же самое, а некоторые, к примеру, Петров, утверждали, что во сне были дома, причем, видение было настолько реальным, что впору было заявить: на Тунгуске душа спящего путешествует гораздо чаще обычного…

Впрочем, не будем вдаваться в тайну человеческого сна, которая так же мало понятна, как и тайна здешних мест. А я лишь расскажу всего лишь об одном сне, который вовсе не был для меня выдающимся с какой-либо стороны, но который имел вполне реальное продолжение. Итак, где-то дней за 8-10 до конца экспедиции примерно в 4-5 часов утра снится мне сон…

…Главный герой сна, бывший пограничник, мне, как бывшему пограничнику (родственные души), рассказывает и показывает всю свою жизнь. Как служил браво, как работал славно, как жил честно и как по-глупости вляпался в историю, когда подонки подставили его перед законом, а он оказался слишком честным, чтобы отвертеться, и достаточно наивным, чтобы попасть под суд. Далее идет длинное описание этапа в Сибирь, смакование подробностей лагерного быта, настолько гнусного, что мой собеседник решается на побег. Дерзко бежит из зоны. Далее он мне подробно объясняет, как его ищут лагерные поисковые группы. Места вокруг весьма похожи на тунгусские: болота, реки и тайга, поэтому ищут беглеца не прочесыванием тайги (это бесполезно), а осмотром с воздуха рек и троп. Главная хитрость — во всех немногочисленных избушках-зимовьях, а также на лесных тропах, на пересечениях троп и рек расставлены засады. Рано или поздно голодный, уставший беглый зек зайдет в зимовье согреться и отоспаться, а, возможно, и поесть оставленной охотниками пищи, вот тут-то его еле теплого и ослабевшего возьмут! Расчет прост и избежать поимки по такой отработанной схеме еще ни одному беглому не удавалось. (Клянусь, все эти подробности я слышал в первый раз во сне!)

Но мой заочный знакомый догадывается про засады (сам пограничник!) и не идет по тропе. Что, конечно, невыносимо труднее, но свобода важнее. Идти приходится напролом через лес и непроходимые болота, без еды, питаясь лишь подножным кормом. В то время как сытые и вооруженные солдаты-вэвэшники в своих избах-засадах все больше и больше нервничают — не идет на ловца зверь, не может этого быть, но зек уходит все южнее и южнее к цивилизации, к сухому лесу без болот, к дорогам… Развязка наступила, когда с вертолета случайно заметили свежую цепочку — вдавленные лужицы в болоте — так выглядят следы, с вертолета высадили солдат с собакой, и хотя беглец путал следы и шел по воде, но силы были не равны…

Все. Сон, такой же яркий и такой же эмоциональный, как хороший фильм, закончился. Я даже проснулся в тот момент, мне вдруг показалось, что беглеца, которому я уже мысленно симпатизировал, схватили где-то рядом и именно в этот момент. Но за стенкой палатки была тишина, а на сотни километров вокруг не было зон (если не считать зоны в «Х-файлах»), и я уснул. Так бы и забыл этот сон, как и многие-многие другие не менее яркие, если бы не…

…Во время обратной дороги мы заночевали на железнодорожном вокзале Красноярска, нашу колоритную группу веселых таежников, наверняка, запомнили соседи по залу ожидания. А утром я посадил всех на поезд до Москвы, а сам сел на скорый «Красноярск-Новороссийск» (меня ждала следующая, не менее интересная экспедиция). Ехать долго, и я, чтобы не терять время принялся рисовать карты-схемы наиболее красивых недавно виденных в тайге мест. На третьи сутки ко мне подсел скучающий молодой солдат с погонами Внутренних Войск и, желая завязать разговор, похвалил рисунки, спросил, где мои попутчики, он, оказывается, запомнил нас еще на вокзале, ну а дальше пошла неторопливая беседа. Парень был радистом и запомнил нас как раз потому, что мы доставали и опробовали в зале свои портативные радиостанции. «А покажите эти радиостанции еще!» Мне вовсе не хотелось хвастаться в поезде дорогими вещами, и я отказался, мол, радиостанций у меня нет, увезли другие. «Жаль», — говорит солдатик, — «А сколько у них дальность?» Пятнадцать километров, говорю я, но видя, как недоверчиво округляются глаза собеседника, торопливо добавляю, что это было всего один раз, а обычно дальность связи не превышает 10. Но и эта цифра его потрясает. Настолько, что солдат начинает взахлеб рассказывать, мне его рассказ кажется неинтересным, и первую его половину я слушаю «в полуха»: «А у нас радиостанции огромные, их надо носить за спиной и дальность у них — километр, ну — полтора, не больше. А особенно — по мокрому лесу. Мы тут недавно намучились с этими гробами, когда ловили одного бывшего пограничника…»