Тайны волков - [2]

Лидда нашла способ вернуться в мир живых. И пришла ко мне.

Когда мы встретились, я была изгоем в своей стае. Моя мать спарилась с волком не из нашей Долины. Верховные тщательно следили за размножением малых волков, и лишь они могли позволить вожакам оставить щенка-полукровку в стае. Волки, в которых текла кровь чужаков, считались дурным предзнаменованием, и в раннем детстве меня из-за этого чуть не убили. Когда я, подрастая, начала интересоваться людьми, стало еще хуже. Мне сказали, что знаться с ними нельзя и что волк, неспособный держаться от них подальше, несет угрозу стае и всему волчьему роду, а значит, я опасна. Когда я спасла жизнь человеческому детенышу, то никому не проговорилась, решив, что я и впрямь преступница.

Лидда нашла меня и открыла правду: волки и люди должны держаться вместе — от этого зависит наше выживание. Благодаря ей я распознала ложь верховных и предотвратила битву между волками и людьми, которая могла привести к войне. Она придала мне уверенности, и я смогла убедить стаю, что наш долг — стать хранителями человека. Набравшись смелости, я дала обещание от лица волчьего рода. А потом Лидда оставила меня.

Она пришла в последний раз четверть луны спустя после того дня, когда я остановила битву. Я сидела, прижавшись к старому дубу, чтобы укрыться от внезапной бури. Лидда говорила поспешно, как будто боялась, что на нее вот-вот набросится какой-нибудь крупный зверь.

— Ты отлично справилась, Каала, — сказала она, касаясь своим носом моего. — Но я больше не могу здесь оставаться.

— Почему?

Я нуждалась в ней. Я пообещала взять на себя ответственность за людей отчасти и потому, что так сказала Лидда. Послушавшись ее, я поклялась, что выполню дело, которое не удалось завершить ей. И теперь она хотела оставить меня наедине с последствиями?

— Вожаки волков в царстве духов запретили мне приходить, и теперь они знают, что я ослушалась, — сказала Лидда, оглядываясь через плечо. — Они будут зорко наблюдать за мной. И не только это… Призрачные волки не должны возвращаться в мир живых. Мы не можем оставаться здесь надолго. Если я буду приходить к тебе и дальше, то не смогу жить ни здесь, ни там.

И тогда я заметила, какая она худая и слабая. Прошло меньше одной луны с нашей последней встречи, но тогда Лидда была здоровой и гладкой.

— Ты нужна здесь, — сказала я. — Я должна подружить волков и людей. Я не справлюсь одна.

— Я понимаю, Каала. Но ты уже сделала больше, чем я надеялась, и я тебя не оставлю. Говорят, есть такое место, где мир живых и мир мертвых соприкасаются. Найди его.

С тем же успехом она могла бы приказать мне в одиночку броситься на стадо лосей.

— Но как? — спросила я.

— Не знаю, Каала. Вожаки волков в царстве духов ничего не рассказывают, но я слышала, как они говорят об этом месте и о некоем существе, способном путешествовать между мирами. Может быть, ты сумеешь его разыскать.

Я услышала сердитый вой, эхом раскатившийся по Долине. Лидда вздрогнула.

— Мне пора. Пообещай, что постараешься найти это место.

— Обещаю, — сказала я, моргая на ветру.

— Хорошо. Значит, мы скоро увидимся вновь.

Она заговорила быстро, рассказав все, что было можно, прежде чем уйти, а потом лизнула меня в темя и исчезла в густом подлеске.

Я была не первым волком, который охотился с людьми, но вполне могла оказаться последним. Именно так сказала Лидда на прощание, возвращаясь в царство духов. На сей раз второго шанса не будет.

1

Я уловила слабый запах далекой добычи и остановилась, прочно упершись лапами в землю. Подняв морду по ветру, я вдохнула, позволяя отчетливому запаху льда и копыт проникнуть в глотку. Стадо северных оленей на нашей территории. Кровь внезапно прилила к чувствительному местечку за ушами, пасть увлажнилась, каждый мускул страстно желал погони. Аззуен стоял рядом со мной также неподвижно, только уши подергивались и начала покачиваться темно-серая голова. Он разрывался между зовом добычи и долгом.

— Мы не можем за ними гнаться, — сказала я. — Нужно добраться до Высокой Травы.

— Знаю, — ответил он, пыхтя. Мы пробежали почти всю нашу территорию полным ходом. — Уже иду.

Но мы оба не двигались. Я с трудом удержалась, чтобы не броситься на запах дичи, но и была не в силах от него оторваться. Аззуен тоже. Небольшая сосновая рощица, в которой мы стояли, заслоняла утреннее солнце, и шерсть Аззуена покрылась каплями влаги. Напрягшись всем телом, он смотрел в сторону добычи. Когда на нас очередной волной нахлынул олений запах, я закрыла глаза.

Кто-то больно дернул меня за шерсть на груди, так что я взвизгнула. Я опустила морду, увидела черную блестящую голову, два темных глаза и острый клюв, нацеленный мне в лапу, и отступила на шаг. Тлитоо расправил крылья, как будто собираясь взлететь, подошел и встал прямо перед носом, достаточно близко, чтобы дотянуться клювом. В зимнем оперении он казался крупнее, чем бывают годовалые вороны, хвост и спина у него были осыпаны снегом, в котором он катался. Тлитоо с вызовом устремил блестящие глазки на меня, потом на Аззуена, который отскочил в сторону, чтобы избежать щипка, и сунул нос в снег, отгоняя олений запах.