Тайны волхвов. В поисках предания веков - [93]

Позже, во время своего пастырства, Иисус использовал свои дарования ради блага других. Так, свойственными Меркурию способностями он пользуется для превращения воды в вино и умножения хлебов и рыб, но не для себя, а для других. Дар Сатурна он применяет для исцеления больных и воскрешения умерших. Свои деньги и положение, дарованные ему Юпитером, он отдает и становится бродячим нищим. Таким образом, Евангелие от Матфея показывает, как следует вести себя современному последователю Гермеса — со смирением, милосердием и честью. Иными словами, показывает полную противоположность книжникам и фарисеям, считавшимися мудрецами того времени, но попадавшими в ловушки дьявола, тратившими время на ученые, но бесплодные диалоги и ставившими себя выше соседей. Их обвиняет в лицемерии, в том, что они забрали и спрятали ключи от неба (от гермесовой мудрости, передаваемой вниз через Авраама, Моисея и пророков):

«23 ¹³Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете…

²³Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять. ²⁴Вожди слепые, сцеживающие комара, а верблюда поглощающие!»[107]

В конце своего жизненного пути, исполнив свою пастырскую миссию, Иисус возвращает дары «богов» — царей астральных сфер. На суде он отказывается защищаться с помощью будь то мудрых слов или волшебных трюков. Иными словами, он отказывается от дара Меркурия. Не пытается он и купить свою свободу, а вполне мог сделать это, используя свои связи. Это отказ от дара Юпитера. В-третьих, умирая на кресте, он отказывается от обещанной ему долгой жизни. Поступив так, он возвращает дар Сатурна. Таким образом, он отдает обратно трюм царям менее ценные дары, предпочитая освободиться от пут земного существования.

Нужно, разумеется, иметь в виду и его четвертый отказ — от царствования в Иудее. Это был дар самого бога солнца Аполлона-Гелиоса, символизированный его рождением при соединении солнца с Регулом. Более того, Иисус позволяет издеваться над собой — на него надевают терновый венец и ему вручают камышовый скипетр. И тем не менее его распинают на кресте (по приказу Пилата) с прибитой дощечкой, на которой написано: «Иисус Христос, царь иудейский». В символическом и всех остальных отношениях Иисус отказывается от всех искушений планетарного мира. Косвенно это свидетельствует, что его гностицизм — это вершина: он сумел вырваться из хрустальных сфер и — как того пожелали бы все герметические философы — занять место по правую руку Бога-Отца, трон которого установлен вне нашей мелкой солнечной системы с ее малыми царями-планетами.

Если вооружиться таким толкованием и осознать, что истинное Рождество имело место 29 июля 7 года до н. э., тогда история волхвов становится одним из главных ключей к пониманию всего остального текста Евангелия от Матфея. Как любой другой, человек Иисус родился с некой астрологической судьбой. Однако он не покоряется ей, а выполняет свое высшее предназначение, которое подразумевает и мучительную смерть на кресте. Это было предсказано в начале Библии, и на последнем дыхании он возвращается к ней:

«27 ⁴⁶…а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! Лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? ⁴⁷Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. ⁴⁸И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; ⁴⁹а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. ⁵⁰Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух»[108].

Очевидно, что среди «стоящих там» не было книжников и фарисеев, иначе они узнали бы ссылку на 21 псалом:

«²Боже Мой! Боже Мой! /внемли мне/ для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего…

⁷Я же червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе. ⁸Все, видящие меня, ругаются надо мною, говорят устами, кивая головою: ⁹он уповал на Господа; пусть избавит его, пусть спасет, если он угоден Ему»…

¹⁵Я пролился, как вода; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности моей. ¹⁶Сила моя иссохла, как черенок; язык мой прильнул к гортани моей, и Ты свел меня к персти смертной. ¹⁷Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои. ¹⁸Можно было бы перечесть все кости мои; а они смотрят и делают из меня зрелище; ¹⁹делят ризы мои между собою и об одежде моей бросают жребий».[109]

Читая этот Псалом Давида и сравнивая его с описанной Матфеем сценой Распятия, очень трудно не заметить содержащегося в нем предсказания событий на Голгофе вплоть до пронзенных рук и ног и до солдат, бросающих жребий насчет одежды Иисуса. Как таковое, он проливает яркий свет на характер предназначения — как противоположности судьбы. Часто кажется, что вся суть истории, утраченная церковью, не желающей признать человечность Иисуса-человека, состоит в том, что он не должен был проходить через все это. Он мог принять дары мудрецов за то, чем они были, прожить безмятежную и спокойную жизнь и со временем умереть достойно. Распятие представляется отказом от такого выбора в пользу более сурового пути, который станет выполнением пророчеств об умирающем Спасителе и откроет проход через хрустальные сферы. Таково глубокое и суровое послание нам; если мы пожелаем стать последователями Христа, тогда недостаточно боготворить его. Мы тоже должны смотреть в лицо нашему предназначению и при необходимости оставить нашу более безмятежную, но обязательно ограниченную судьбу.