Тайны волхвов. В поисках предания веков - [90]

Выбор дня, близкого к зимнему солнцестоянию, для Рождества Христова был по-своему логичным и совпадал с римским календарем. Это означало, что Благовещение — день, когда Приснодева забеременела за девять месяцев до Рождества, — могло праздноваться 25 марта. Согласно же Евангелию от Луки, дата зачатия Иисуса отстоит на шесть месяцев от даты зачатия Иоанна Крестителя. Соответственно день рождения Иоанна также удобно было праздновать 24 июня — в Иванов день. Хотя, в соответствии с Библией, именно Гавриил явился отцу Иоанна — Захарии, чтобы объявить ему, что его жена Елисавета забеременела, это менее важное «Благовещение» выпадает на 29 сентября — день другого архангела — Св. Михаила. Церковь получила праздники, совпадающие с ее учением о четырех основополагающих днях в году: зимой, весной, летом и осенью.

ХРАМЫ ПРИСНОДЕВЫ

В догматах церкви звездная религия, соединявшая Орион, Льва и Сириус с рождением Иисуса, была замаскирована и видоизменена таким образом, чтобы не вызвать неверия. Церковный календарь фиксированных праздников основывался теперь на четырех днях, начинающих кварталы года: Рождество — 25 декабря, Благовещение — 25 марта, рождение Иоанна Крестителя — 24 июня и Михайлов день — 29 сентября. В средние века Благовещение было началом официального года, а Михайлов день — началом осеннего триместра. Мне представлялось поначалу загадочным, почему эти важные праздники не отмечались точно в дни равноденствия, а несколько дней спустя, и я стал присматриваться к соответствующей астрологии.

Суммируя, скажем: четыре начинающих кварталы дня касаются двух «кузенов» — Иисуса и Иоанна Крестителя и двух архангелов — Михаила и Гавриила. Празднование благовещения, которое отмечалось в римском календаре по меньшей мере с VII века, посвящено тому эпизоду, когда Гавриил сообщил Марии о желании Отца, чтобы она, оставаясь девственницей, стала матерью Мессии. С памятной фразой: «Пусть это будет сделано со мной согласно твоим словам», она согласилась со своим предназначением и была оплодотворена семенем Бога. Девять месяцев спустя, то есть в день Рождества, она родила Иисуса в хлеве Вифлеема. Так соответствуют друг другу оба праздника — Благовещение и Рождество, составляя и теологически, и биологически значимую пару. То же самое — хоть это и не столь важно в глазах Церкви — происходит и в случае Иоанна. Он родился 24 июня, следовательно, его зачатие должно было иметь место девятью месяцами ранее и связано с Михайловым днем. В Библии же эта история полнее рассказана в Евангелии от Луки, нежели в Евангелии от Матфея, и именно Гавриил здесь является отцу Иоанна — Захарии и объявляет ему, что его уже пожилая жена родит сына.

Итак, смысл в том, что тот же самый архангел, но в разное время года, выступает посланцем, являющимся к Марии и Елисавете — матери Иоанна. Обе женщины забеременели по воле Бога, хотя, в отличие от Марии, Елисавета — жена, а не девственница, и можно предположить, что ее оплодотворило семя ее мужа Захарии. Тем не менее Иоанн «…Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей»[100]. Если он и родится не столь чудесным образом, как его «Богом осемененный» кузен Иисус, все равно его рождение является весьма впечатляющим, принимая во внимание, что прежде его мать была бесплодной и уже достигла престарелого возраста. В определенном смысле Иисус и Иоанн являются божественными близнецами или кузенами, зачатие и рождение которых зеркально отражает друг друга, о чем объявляет один и тот же архангел. Детали Евангелия от Луки, в которых сообщается, что Гавриил является Елисавете за целых шесть месяцев до своей встречи с Марией, подразумевают важность этого различия в сезонах.

Так кто же такой Гавриил и что он символизирует? В христианской иконографии он — или, быть может, она — изображается в традиционной манере в образе красивого крылатого существа. Талисман, который он передает Деве Марии как знак ее божественного призвания, представляет собой белую лилию, символизирующую непорочность. И все же лилия эта имеет более глубокое значение, чем просто символ девственности. Это было понято и раньше и заложено в центре европейского мистицизма в средние века, особенно во Франции, где культ Приснодевы достиг своего апофеоза.

Я вновь обратился к программе Скайглоуб, и вновь меня ожидал сюрприз. Выведя дату около 1150 года и настроив ее на Париж, я вскоре обнаружил, что наиболее заметным созвездием и в день Благовещения, и в Михайлов день была — что, наверное, и неудивительно — Дева. 25 марта Дева должна была взойти при заходе солнца. В тот самый момент, когда самая яркая и крупная звезда созвездия Спика всходила над горизонтом, солнце опускалось на западе. Смена даты на 29 сентября также оказалась значимой, ибо в этот день солнце восходило фактически соединенным со Спикой. Таким образом обе даты, отмечаемые как дни зачатия соответственно Марии и Елисаветы по Благовещению архангела Гавриила, были связаны с созвездием Девы.

И все же, с астрологической точки зрения, что-то было не так в этой расстановке, какой бы аккуратной она ни казалась. Восход Спики, соединенной с Солнцем на заре, был явно более мощным символом Благовещения. А раз так, он должен был быть связан с Иисусом как Мессией, а не с Иоанном — пророком, идущим впереди. Иными словами, так как церковь ошибочно передвинула день рождения с лета, когда солнце максимально сближалось с Регулом, на зимнее солнцестояние, символизм Благовещения был поставлен с ног на голову. Поняв это, я решил поглубже вникнуть в вопрос и посмотреть, какие параллели могут быть проведены между христианским праздником Благовещения и более древним его египетским аналогом — «осеменением» Исилы.