Тайны волхвов. В поисках предания веков - [14]

В заключительном очерке в той же книге Успенский расширяет рамки теории о связи эзотеризма и нашего знания того, что в действительности составляет историю. Его мало интересовала «история преступления», содержащаяся в старой кинохронике и ежевечерне разворачивающаяся в выпусках новостей, на экранах наших телевизоров. Его больше занимала секретная передача идей, то, как эзотерическое знание передается в одном поколении от одной группы людей другой, от одного общества, религии или даже цивилизации — другим. Это-то — следы деятельности его любимых Мудрецов — и было, по его разумению, реальной историей мира.

Между двумя войнами Успенский обрел большую известность в кругах формально посвященных Лондона. Однако прочитанные им частные лекции — а на них порой присутствовали такие люди, как Олдос Хаксли и А. Е. Уэйт, а также издатель «Нового Века». А. Р. Орейдж — имели мало общего с его собственными поисками, но основывались на идеях, воспринятых им от другого россиянина — Георгия Ивановича Гурджиева. Этот полуармянин-полугрек вырос в беспокойной области на российско-турецкой границе в конце XIX века. Будучи великим путешественником и охотником за истиной, Гурджиев исходил пешком Ближний, Средний и Дальний Восток в поисках утраченного знания. Во время своих путешествий он набредал, по его собственным утверждениям, на многие странные и неизвестные монастыри и храмы, хранящие не только теоретическое знание, но и практическую технику метаморфозы человека. Как и мадам Блаватская на поколение раньше, Гурджиев привез эти идеи в Россию и дал понять, что его «труд» соответствует истине.

УЧИТЕЛЬ ИЗ АРМЕНИИ

Георгий Иванович Гурджиев был несомненно одним из необычайнейших людей нашего столетия. Родился он в Армении — суровой горной стране, втиснутой между Ираном, Турцией, Грузией и Азербайджаном. Город Карс, в котором он вырос, ныне находится на турецкой стороне границы, а во времена его детства принадлежал Российской империи. Таким образом, в то время Карс был более благоприятным местом для христиан, нежели сегодня, и Гурджиев имел возможность получить начальное образование в российской приходской школе. Этого было явно мало для жаждавшего знаний мальчика. Подобно Успенскому, он уже в юношеском возрасте пришел к убеждению, что древний мир обладал знанием, которое мы утратили в нашей суматошной погоне за материальными ценностями, и поэтому пустился в длившийся всю жизнь поиск мудрости древних. На протяжении долгих лет он предпринимает длительные путешествия вплоть до Тибета и Индии на Востоке и до Египта и Абиссинии на Юге. Однако большая часть его путешествий пришлась на Туркестан и Месопотамию, находящихся в центре этой огромной территории.

Гурджиев был убежден в том, что древние люди были — по крайней мере в некоторых отношениях — лучше развиты, чем мы сегодня. Тогда как мы добились великого технического прогресса за последние несколько столетий и научились впрягать энергию для повышения качества нашей жизни, мы одновременно утратили их знания. Эти знания, связанные с нашим духовным, психологическим и моральным благополучием, всегда были сферой религий. Гурджиев не сомневался, что даже умные и прекрасно Образованные люди, живущие в XX веке, удручающе невежественны Б таких вещах в сравнении со своими далекими предками, что в определенном смысле все мы живем в «век обскурантизма», а не в эпоху просветления, как мы имеем обыкновение думать. Хотя наша наука и освобождает нас от наиболее неприятных сторон природы, но она же все крепче привязывает нас к материальному миру и все больше осложняет нам поиск нашей истинной цели и предназначения. Таким образом, наш мир и наше место в нем не такие, какими мы их себе представляем.

Наши ценности перевернуты с ног на голову, и мы дошли до того, что перестали даже спрашивать, для чего живем, не говоря уже о поиске ответа.

Однако не все потеряно. Гурджиев верил, что мудрые и знающие люди из прошлых времен предугадали, что такое может случиться. Они ожидали, что их собственные цивилизации со временем будут сметены и на Земле воцарится страшное невежество. Соответственно они закодировали самые важные области своего знания и системы веры в — как назвал их Гурджиев — «легоминизмах». Часто это были материальные структуры вроде храмов или пирамид, которые призваны были простоять тысячелетия. В других случаях — это были письменные памятники и даже передаваемые из поколения в поколение песни и танцы. Были и такие легоминизмы, как колода игральных карт, где в четырех мастях по тринадцать карт воплощен — зашифрован — ряд эзотерических идей. Всеми этими средствами, полагал Гурджиев, упомянутые знания были сохранены и переданы будущим поколениям. И он отправляется в долгие путешествия на поиски утраченного знания.

Согласно Беннетту, поиски Гурджиева заняли примерно шестнадцать лет — с 1901 по 1907 год и достигли своей кульминации, когда его пустили в секретный храм, принадлежавший тайному обществу под названием «Сармунгское», или «Сарманское», братство. Большая часть Главы 5 полуавтобиографическсй книги Гурджиева «Встречи с удивительными людьми» посвящена поиску этого таинственного братства, основанного, как он предполагал, в Вавилоне примерно в 2500 году до н. э.