Тайны военной агентуры - [20]

Услышав характерный жаргон, полицейские переглянулись и заулыбались.

— У вас есть документы? — спросил уже более дружелюбно сержант.

— Вы разве не знаете, что в полеты запрещено брать личные документы? — изобразив удивление, сказал фон Верра.— А у нас в Особой эскадрилье это правило выполняется неукоснительно.

После этого они даже не попросили его показать личный знак, хотя еще задали большое количество вопросов, и ответы фон Верра вместе с тем обстоятельством, что Хакналл выслал за ним машину, судя по всему, удовлетворили их. Через пять минут после того, как полицейские отбыли, приехал солдат с аэродрома и, четко козырнув, объявил:

— Транспорт до Хакналла, сэр.

К фон Верра, удобно устроившемуся на сиденье машины в ожидании десятимильной поездки до взлетного поля, вернулось доброе расположение духа и уверенность в себе, и он решил, что у него есть все шансы угнать самолет.

Однако дежурный офицер с аэродрома Хакналл выслал за ним автомобиль вовсе не потому, что поверил в историю капитана Ван Лотта, а напротив, из-за того, что заподозрил, что он не тот, за кого себя выдавал. Он еще не знал о побеге из Суоника, но Ван Лотт слишком много болтал, а кроме того, казалось просто невероятным, что бомбардировщик потерпел крушение в темноте и никто из экипажа не пострадал. Поразмыслив, офицер решил увидеться с капитаном Ван Лоттом и разобраться с ним самому.

Посылая за ним машину, он дал водителю пистолет и предупредил его, что Ван Лотт мог оказаться диверсантом или сбежавшим пленным, после чего закрыл на центральном пункте все окна, запер все двери, кром& главной, и разжег очень сильный огонь в камине, с тем чтобы Ван Лотту пришлось снять летную куртку и показать свою форму.

Когда водитель подъехал к центральному пункту аэродрома и высадил фон Верра, уже рассвело, и дежурный офицер решил опустить на окнах светомаскировочные жалюзи, чтобы, оставаясь в полумраке, как следует разглядеть этого «голландца».

Перед ним появился человек пяти футов семи дюймов роста, со светлыми волнистыми волосами, открытым мальчишеским лицом и приятной улыбкой. В его облике не было ничего злодейского или тевтонского. Но он был одет в куртку неустановленного образца — бледного серо-зеленого цвета с длинной диагональной молнией.

Офицер был все еще занят с жалюзи и, бросив на него мимолетный взгляд, непринужденно сказал:

— Ван Лотт? Я вас долго не задержу. Вам может показаться, что здесь душновато, так что можете снять куртку. Садитесь и чувствуйте себя как дома.

На что фон Верра ответил:

— Не стоит беспокоиться, за мной скоро прилетит самолет из Абердина,— и отошел подальше о г огня.

Закончив наконец со светомаскировкой, дежурный офицер подошел к своему столу и пожал руку фон Верра.

— Мне очень неловко вас беспокоить,— сказал тот.— Я лучше пойду к диспетчерской вышке и там подожду своего самолета, хорошо?

— В этом нет необходимости! — решительно возразил офицер.— Оставайтесь здесь, в тепле. Как только на контрольном пункте выйдут на связь с вашим самолетом, мне немедленно сообщат.

Офицер начал допрос.

— Вам, несомненно, очень повезло с вашим крушением,— сказал он.— Но по телефону было трудно разобрать все подробности. Будет лучше, если вы снова расскажете мне всю вашу историю — вы понимаете, мне придется писать рапорт.

Фон Верра начал торопливо описывать свой мнимый рейд и аварию, в то время как дежурный офицер делал в блокноте пометки и задавал уточняющие вопросы. Когда немец стал рассказывать о том, как его опрашивали полицейские, офицер задумался. Если это было правдой, то дело приобретало несколько иной оборот — раз его объяснения удовлетворили полицию...

Все же он поднял телефонную трубку и попросил соединить его с военным аэродромом в Абердине, чтобы окончательно прояснить всю ситуацию.

— Разве в этом есть необходимость? — с деланным удивлением спросил фон Верра.— Вот-вот должен появиться мой самолет из Абердина.

— Это формальности, которые приходится соблюдать— вы понимаете,— как бы извиняясь, ответил дежурный офицер.— В связи с этим вы также должны понять, что вам следует надлежащим образом подтвердить свою личность — полагаю, вы покажете мне ваш личный знак.

Фон Верра снисходительно рассмеялся над столь дотошной формалистикой и, осторожно расстегнув молнию своей куртки, сунул руку за пазуху, где висел его тщательно сделанный фальшивый личный знак. Но едва дотронувшись до него, фон Верра похолодел — от пота и тепла тела картонный кружок сделался совсем мягким и рыхлым.

Не осмеливаясь вытащить его, немец стал неуверенно шарить у себя на груди, в то время как дежурный офицер терпеливо ждал, но в этот момент зазвонил телефон. Он был спасен! Офицер поднял трубку.

— Да! — сказал он телефонисту.— Пора бы! Соедините... Абердин?

Связь, очевидно, была плохой, потому что он, переговариваясь, начал раздражаться и повышать голос, пока не перешел на крик.

Фон Верра не имел никакого желания слушать этот разговор. Пятясь к двери, он поймал взгляд офицера и, вопрошающе глядя на него, сделал руками движение, как будто намыливал их, сказав:

— Я не надолго!

Выскользнув в коридор, фон Верра подошел к двери, означенной «М», открыл ее и, громко хлопнув, закрыл снаружи, после чего на цыпочках приблизился к выходу и под доносившиеся из комнаты крики: «Капитан Ван Лотт!... Два слова!... Голландец!» — осторожно открыл ее и вышел на улицу.