«Тайны Вечной Книги». Каббалистический комментарий к Торе. Том 2 - [26]

Да, мой совет, потому что я проходил это с моим Учителем – сыном Бааль Сулама – РАБАШем. Мой совет, потому что это так. Это просто – так.

Я рассказывал, что у нас Зоар изучался всего полчаса в день, вечером перед сном.

Просто чтение без всяких пояснений?

Просто чтение Зоара с комментариями Бааль Сулама – без дополнительных пояснений. Сидел рав Барух Ашлаг, возле него десятка два человек, и все читали по очереди: один, второй, третий. Просто прочитывали страницу или две – и все, шли домой. Этим заканчивался день.

Но когда РАБАШ занимался со мной индивидуально в наших совместных поездках, во всех личных разговорах или учебе – там было другое отношение.

Мы приходили в парк, ходили пешком. Потом РАБАШ садился на скамью, я доставал книжку, и он занимался со мной – по книге или без нее. Иногда более двух часов мы разговаривали. Затем – еще один круг пешком и – домой. И так в течение 12 лет.

Учитель выбирает ученика?

Вы задавали вопросы? Требовали от него ответа?

Нет. Дело в том, что есть времена, когда ученик не понимает вопроса или в нем нет вопроса, в нем нет требования. Это постепенный процесс.

Ответ не идет сразу, а лишь на созревший до конца вопрос. Как в математике: понять вопрос – это половина ответа.

Иногда бывает, что проходят месяцы или даже годы, пока в ученике возникает вопрос, требование к Творцу через учителя.

Есть много вопросов, которые ученик не может выразить. Есть такое, что иногда в нас будто что-то стоит, а выразить это не получается.

Есть много таких состояний, когда в ученике остаются вопросы, и он не хочет задавать их. Что-то сдерживает его задавать эти вопросы учителю.

Мне знакомо такое состояние.

Есть много состояний, когда к Творцу нет обращения. Что-то скрывается как бы от Него. Какая-то защита, дистанция, и никак нельзя ее пробить. Как бы изоляция, расхождение. В таких состояниях ученик может оставаться годами.

Учитель тем временем может уйти в мир иной. Вопросы остаются. Зависит уже от ученика, как потом он сможет подать их Творцу. Конечно, ежедневные серьезные занятия подготавливают ученика к тому, чтобы самостоятельно двигаться и выявлять эти вопросы уже без учителя.

РАБАШ чувствовал, когда он должен Вам ответить, а когда – нет? Вы это ощущали?

Конечно! Он был откровенен. Он не просто давал или не давал ответ, он хотел объяснить – дает или не дает ответ.

Потому что этим ты обучаешь, готовишь методиста, будущего преподавателя. Ты ему объясняешь: и ответы, и вопросы, и как отвечать, и как надо спрашивать. В этом заключается искусство общения учителя с учеником: учитель должен научить учеников, как спрашивать, чтобы была какая-то коммуникация.

РАБАШ знал, что готовит из Вас методиста?

Это, по-моему, знают все. Мы недавно были с Дороном Гольдиным у моего товарища из прошлого – Джереми Л., его жена скончалась довольно молодой… Я еще помню, как у себя в Реховоте, в пентхаузе, мы делали им «шева брахот» – специальную трапезу после свадьбы.

Сидим мы у Джереми, и он говорит: «Я теперь вспоминаю, как один раз вместо тебя я поехал с РАБАШем на море, потому что ты не хотел ехать. Было такое состояние – ты не хотел ехать, не мог ехать. И РАБАШ сказал: “Давай позвоним Михаэлю”. Я позвонил и говорю тебе: “Рав хочет с тобой разговаривать”. А ты отвечаешь: “А я с ним разговаривать не хочу!”. Я сказал об этом РАБАШу и спросил: “Как же такое может быть?!”. РАБАШ говорит: “Вы не знаете, что там у него за состояние…”».

К чему я это говорю? Что он, конечно, готовил меня.

Как учитель выбирает ученика?

Это не зависит от человека. Это не зависит ни от кого, и от меня в том числе. Это просто находится в общей системе.

Приходите Вы, с двумя высшими образованиями к старику, который в университетах не учился…

Нет. Это совершенно не имеет значения.

Вы – из России. Он – из Польши.

Кстати говоря, у нас с ним была общая ментальность. Я родился в Витебске, он – в Варшаве. В свое время Витебск входил в состав Польши. У моего отца было польское подданство.

Потом перед войной что-то разделили, соединили. РАБАШ работал учителем в тех местах. Даже названия еды, питья, домашних предметов, утвари – все это было ему близко, понятно. Ему очень нравилась еда, которую готовила моя жена. Мы очень понимали друг друга! Ментальность была очень похожа. Я не знаю, как с Бааль Суламом – это совсем иной духовный уровень, но на уровне физическом, я уверен, было бы то же самое. И это помогает.

Все-таки для ученика, который находится на маленьком уровне, общая ментальность действительно очень существенна.

«Заплакал рабби Шимон»

Как Вы чувствуете этот клик, понимаете, что это Ваше – сразу или нет? Как это происходит?

Это невозможно описать, я не знаю. Я вижу, что люди, которые находятся с тобой рядом, тоже начинают входить в такое же состояние.

Потому что испытывают воздействие высшего света. И когда он действует на еще не полностью раскрытое кли, он вызывает в нем состояние растроганности, повышенной чувствительности, такое, что называется, маленькое состояние. В нас в таком случае происходит то же самое, что и в ребенке, который начинает плакать потому, что не может осознать свое состояние или вместить в себя то, что должно в нем произойти.