Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды - [53]

Книги Пичеты в Белоруссии были изъяты из библиотек. В годы горбачевской гласности эти труды воспроизводились в литературных и научных журналах. Об их авторе появилось множество публикаций. Оценки – самые противоречивые. От симпатий – честнейший ученый, в противовес Москве, его приславшей, пришел к самостоятельному выводу, что вхождение белорусских земель в состав Российской империи было для белорусского национального бытия таким же отрицательным фактором, как и политическая связанность с Речью Посполитой, – до обвинений в провокации. Приехал, заморочил голову, выявил и собрал все самобытное, талантливое, перспективное. И сдал… Вся молодая национальная интеллигенция, подающая надежды, была с корнем вырвана из родной почвы.

Такое можно было услышать не только о Пичете. Имена многих ученых, приехавших из Москвы, Ленинграда и других российских городов в Белоруссию в двадцатые годы, подвергались остракизму. В официальных учебниках оценки не изменились: по-прежнему присутствует тезис о братской помощи. Однако визданиях БНФ, на научных симпозиумах, в дискуссиях период белорусизации, насаждаемый сверху,получает иную трактовку, здесь превалируют три основные точки зрения.

Первая – Москва никогда не предпринимала сколько-нибудь серьезных шагов к возрождению белорусской национальной культуры, считая, что ее попросту не существует. Создание университета, Инбелкульта, курс на белорусизацию в двадцатых годах – это внешние атрибуты государственности, необходимость которых вызвана политическим моментом и призвана заткнуть рот Западу.

Вторая точка зрения – это была грандиозная провокация, призванная выявить и устранить все самобытное, державшееся за старину, за быт, за язык. Кто возглавил белорусизацию? Присланные из России эмиссары. Москва не позволила коренным жителям стать во главе национально-культурного возрождения. Все процессы проходили под неусыпным оком приезжих контролеров. После разгрома «нацдемов», их ареста и высылки в Сибирь, Белоруссия не могла встать на ноги долгие десятилетия – вся ее элита была уничтожена.

И третья точка – Москва столкнула белорусскую национальную интеллигенцию с еврейской, которая с глухим недовольством наблюдала за активизацией кадров из числа местного населения и не хотела уступать им места, на которые раньше не было конкуренции. Именно их руками убирались молодые белорусские кадры. К такому заключению привело иных авторов знакомство с опубликованными в 1929 году некоторыми статьями Пичеты.

Травлю Пичеты как одной из ключевых фигур белорусского национального возрождения начали университетские доценты И. Славин и М. Гольман. Защищаясь от обвинений в белорусской нацдемовщине и антимосковской ориентации, Пичета так охарактеризовал политическую эволюцию своих противников: первый «был сионистом, бундистом – стал коммунистом с еврейским шовинистическим уклоном», второй сначала был эсером, назвавшим в 1917 году Октябрьскую революцию «авантюрой», позже стал коммунистом, но выступал против белорусской культуры, наконец, исключен из партии как троцкист.

Из истории вопроса. Курс на белорусизацию был взят еще в годы Гражданской войны. 20 ноября 1920 года заведующий белорусским отделом Наркомата просвещения П. В. Ильюченок подготовил и направил в Минск записку, в которой обосновывал необходимость перевода обучения в школах на белорусский язык и одновременную организацию школ для всех национальных меньшинств в республике.

Своеобразное ядро, вокруг которого сплачивались творческие силы молодой белорусской интеллигенции, составляли деятели белорусского национально-освободительного движения, имена которых были известны еще в дореволюционные времена. Многие из этих людей перешли на советскую государственную службу. Наркомом земледелия стал В. М. Игнатовский, заместителем наркома иностранных дел трудился А. Л. Бурбис, заместителем наркома просвещения – А. В. Балицкий. Они первыми приступили к процессу белорусизации в своих ведомствах.

Многое здесь, безусловно, зависело прежде всего от позиции наркомата просвещения. Антон Васильевич Балицкий, несомненно, сыграл в этом деле выдающуюся роль. Учитель по образованию, участник Первой мировой и Гражданской войн, он стал заместителем наркома в октябре 1921 года, а спустя пять лет возглавил наркомат. Балицкого по праву считают одним из основателей и проводников государственной политики белорусизации. Он был одним из тех, кто создавал теорию и осуществлял практику национально-культурного строительства в республике.

В 1929 году Балицкий попал под огонь критики и публичного шельмования за национал-демократические взгляды. В 1930 году его арестовали по сфальсифицированному делу контрреволюционной нацдемовской организации «Союз освобождения Белоруссии», исключили из партии (в то время он уже был кандидатом в члены ЦК КП(б)Б и членом ЦИК БССР), а после непродолжительного следствия приговорили к десяти годам лагерей. Во время повторного рассмотрения дела в 1937 году вынесли приговор – смертная казнь. Реабилитировали Балицкого посмертно в 1988 году.

Такая же участь постигла и других проводников государственной политики белорусизации. Но в начале этой кампании они не подозревали о том, что они станут ее жертвами. Опасения начали возникать во второй половине 20-х годов, когда возник термин «национал-демократизм», изобретенный поборниками пролетарской чистоты в культуре. Под этим понятием сначала понималась «тенденция ставить национальные интересы выше классовых, что в последнее время выявилось в стремлении выращивать национальную форму культуры во вред ее пролетарскому содержанию».