Тайны ушедшего века. Границы. Споры. Обиды - [45]
Настоящий взрыв негодования вызвали в Белоруссии размышления бывшего московского мэра, а ныне лидера Российского движения демократических реформ Гавриила Попова, которыми он поделился в конце апреля 1994 года на своей пресс-конференции. Не возражая в принципе против естественного стремления Белоруссии более тесно сотрудничать с Россией, Попов заявил, что «превращение Белоруссии в один из российских регионов (как Татарстан)» должен обставиться определенными условиями.
Именно статус Татарстана ожидает государство Белоруссию в случае подписания договора Кебичем и Черномырдиным. Известный политик заявил об этом вслух, при большом стечении народа, ничуть не смущаясь тем, как воспримут эти обидные для национального самолюбия слова в Минске. Более того, он предложил правительству разработать ряд мер, которые бы сделали невозможным уход Белоруссии из России, если бы Минск однажды надумал бы снова обрести независимость. Это может случиться, по словам Попова, при возможной и вполне вероятной смене белорусской элиты. Придет, скажем, человек с другими политическими ориентациями, который охладеет к России и повернется лицом к Западу. К тому времени Белоруссия, воспользовавшись огромными вливаниями со стороны России, значительно улучшит свое положение. Как вернуть вложенные в нее российские рубли?
И лидер российских демократов, подозревающий целый народ в черной неблагодарности и даже потенциальной измене, предложил ряд условий, которые бы закрепили положение Белоруссии как обычного российского региона. Звонче пощечины не бывает! Притом, сразу всем – и тем, кто за союз, и тем, кто против.
Последние кричали о растиражированных российской прессой трех условиях г-на Попова. «Москва опять хочет взять нас в кабалу, – надрывались на городских площадях национал-радикалы. – Она даже не скрывает своих намерений. Читайте, люди добрые!»
Читали. Во-первых, заявил г-н Попов, соглашение правительств двух стран непременно следует одобрить референдумом народа Белоруссии, в котором должно участвовать не менее 50 процентов населения и «за» должны высказаться не менее половины участвующих. Было бы справедливо получить 2/3 голосов в поддержку, так как именно такая частьбелорусского населения проголосовала в свое время за суверенитет своей республики и, значит, нынешний референдум должен как бы «перекрыть» предыдущий по тому же вопросу, иначе с юридической точки зрения он едва ли будет правомочен. Г-н Попов считал, что не лишним было бы спросить и россиян, хотят ли они взять на себя тяготы воссоединения.
Во-вторых, соглашение с Россией может быть отменено только новым, более жестким, референдумом, решение о котором должны принять президент Белоруссии и 2/3 парламента. Хотя, оговаривался с улыбкой Попов, как только Белоруссия становится фактическим российским регионом, всякие вопросы о выходе автоматически отпадают.
В-третьих, в случае отказа от соглашения Белоруссия должна будет полностью возместить России выраженные в долларах затраты путем передачи на эту сумму акций предприятий и в аренду на 50 лет земель, по которым проходят российские нефте- и газопроводы.
Лишь при этих гарантиях, заявил вождь всех демократических движений России, Москва может пойти на слияние рубля с «зайчиком», иначе ее огромные затраты обернутся для российского народа бессмысленными жертвами.
Коммерциализация родства! Кабала! Белоруссию ожидает новое российское иго! Это еще не самые сильные эпитеты, которыми награждали идею г-на Попова белорусские национал-радикалы.
Как развернутся события в Белоруссии? – задавались вопросом политологи в начале 1994 года. Наверное, многое будет зависеть от итогов президентских выборов, назначенных на 23 июня 1994 года. Если победит Кебич, прогнозировали наблюдатели, то он будет продолжать курс на союз с Россией, о котором заявил, что это дело всей его жизни.
Значит, бюджет у России и Белоруссии будет общий. Но тогда возникал вопрос: чей парламент будет его принимать и чье правительстворазрабатывать? Общий бюджет предполагает единую налоговую систему. Она, в свою очередь, требует единого законодательства о собственности, которое предполагает унификацию механизма приватизации, что влечет за собой общее управление госсобственностью. Его введение принесет необходимость централизации кредитования и прочего госинвестирования. Заодно придется сводить воедино систему социальных бюджетных выплат.
Вот такие «этапы большого пути» предстояли Белоруссии и России. Похоже, писали иные обозреватели, что Кебич не ожидал всей этой цепочки, заявив о своей идее. И еще. Если Белоруссия станет российским регионом, что будет с СНГ? Ведь столицей Содружества является Минск. Там расположены иностранные посольства и представительства. Захотят ли они оставаться в городе, который из столичного в итоге превратится в обычный российский провинциальный город на окраине России? А как быть с членством Белоруссии в ООН, с признанием ее международным сообществом в качестве суверенного государства? Неужели все это будет легко сдано – во имя вожделенных для директорского корпуса восстановленных хозяйственных связей? Ощутив вкус независимости, вернуться в Россию не захотят, наверное, многие. Называли цифры – от 30 до 40 процентов населения. И это несмотря на обещанный обмен курса «зайчика» к курсу рубля 1:1. Бюрократическая неповоротливость может пополнить ряды несогласных за счет обманутых и разочаровавшихся.
