Тайны Торнвуда - [20]

– Впервые я услышала о Мэгпай-Крике несколько месяцев назад, – призналась я. – Когда получила Торнвуд в наследство. Прилетела сюда, чтобы выставить его на продажу, но влюбилась в это место.

Улыбка Кори дрогнула.

– В наследство? Тогда вы… вы знали Тони?

– Одно время мы жили вместе. До того, как он женился.

– И оставил вам Торнвуд?

Я кивнула. В окно врывался холодный воздух и шум. Воротник моей тонкой куртки хлопал меня по шее. Я понимала, что Кори ждет более подробного объяснения, но не могла подобрать слов. Как рассказать о запутанном клубке лжи и нарушенных обещаний, из которых состояли годы, проведенные мной с Тони? Как описать одержимость, питаемую скорее одиночеством, чем подлинной привязанностью? Как признаться чужому человеку, что однажды я совершила ошибку и страх остаться одной заставлял меня мириться с ней? И что единственным положительным результатом этого была моя дочь?

Кори избавила меня от затруднения.

– В Торнвуде никто не жил двадцать пять лет, – прокричала она, перекрывая монотонный рокот мотора «Сессны». Поерзала на сиденье, внесла какие-то незначительные поправки в один из приборов на панели, потом с любопытством посмотрела в мою сторону: – Наверное, там столько всего пришлось разгрести, чтобы въехать?

Я подготовила к работе спусковой тросик.

– Ну пыль и паутина заполонили все, и несколько старых оконных переплетов было сломано. Но в остальном дом был в удивительно хорошем состоянии. Несколько недель мы подметали, мыли и чистили, но теперь там славно. Хотя мне не помешала бы помощь умелого мастера на все руки… Пока что никто, кому я позвонила, не нашел свободного времени. Думаю, и вы никого не знаете?..

Кори уже хлопала себя по карманам. Жестом фокусника она извлекла визитную карточку с загнувшимися уголками.

– «Хобарт Миллер, – прочла я. – Работы на ферме, подрезка деревьев, общий ремонт. Любая работа стоит внимания».

– Я могу лично его рекомендовать, – прокричала Кори, перекрывая шум мотора. – Он надежный, пунктуальный и работу выполняет тщательно. Он не стекольщик, но я знаю старину Хоба – он настоит, чтобы самому починить окна и все остальное, что вам потребуется. Он стрижет траву, ловит поссумов[6], строит самые прочные курятники по эту сторону цивилизации. В прошлом году один из моих эвкалиптов треснул до середины после грозы – Хоб соединил обе половины большим болтом. Сейчас болт даже не виден, кора наросла поверх него. Этот человек – сокровище. Если хотите, я предупрежу его заранее, я увижу его сегодня днем.

– Он ваш друг?

– Можно и так сказать. Он всю жизнь живет в Мэгпай-Крике. Старый чудак, но пусть его неряшливый внешний вид не вводит вас в заблуждение. Он умен, знает все, что нужно знать, обо всем. Отец называет его ходячей энциклопедией.

Это привлекло мое внимание.

– Интересно, как много он знает о Торнвуде?

– Вероятно, всю его историю, вплоть до вида древесины, использованной при постройке этого дома.

Я в задумчивости сунула карточку в карман.

– Кори, откуда вы знаете Тони?

В ее взгляде появилась осторожность.

– Мы выросли вместе… Обычно болтались после школы, дурачились в каникулы.

– Вы виделись перед его смертью?

– Нет… – Она метнула взгляд в мою сторону. – Боже, Одри, его потеря, наверное, стала для вас страшным потрясением… Я-то была в шоке, а ведь я не видела его с детских лет.

– Это был удар. Мы с Тони прожили вместе восемь лет. Потом он женился на другой… но у нас есть дочь, Бронвен. Ей всего одиннадцать, его смерть стала для нее настоящим ударом.

Чуть помедлив, Кори сочувственно сморщилась, ее веснушки появились на загорелой коже, как золотистые чаинки.

– Бедный ребенок, – проговорила она. – Наверное, она вне себя от горя.

– Она скучает по нему, – сказала я. – Ей было шесть, когда Тони ушел, но они оставались близки. Каждое воскресенье проводили вместе, а на все ее дни рождения и на Рождество он устраивал настоящий праздник. Он был отличным отцом. До недавнего времени, – уточнила я.

Кори подняла бровь.

– Да?

– Примерно полгода назад он охладел. Начал звонить и отменять их совместные прогулки или просто не приезжал. У меня сложилось впечатление, что он избегает Бронвен.

– Он хоть сказал почему?

– Это печально. Каждый раз, когда я заводила разговор на эту тему, он затыкал мне рот. Отказывался слушать. Просто продолжал спорить, как будто ничего не слышал. Бронвен храбрилась, но я знаю, что ей было больно.

Кори пробормотала что-то похожее на «проклятый Тони», но ее слова поглотил шумный мотор «Сессны». Собрав волосы, она рассеянно стянула их в узел на затылке и уставилась в небо. Несколько секунд волосы сохраняли неустойчивое равновесие на ее плечах, потом, прядь за прядью, начали ниспадать.

– Ей повезло, что у нее есть вы, – сказала она наконец. – Девочке нужна мама; нет лучше плеча, на котором можно выплакаться. Не знаю, как бы я пережила подростковый период без мамы, благослови ее бог.

Добрые слова, но они всколыхнули во мне чувство вины. Я попыталась улыбнуться, но мое лицо казалось мне каменным, похожим на маску.

– В настоящий момент отношения между нами немного напряженные, – перекрикивая шум мотора, сказала я. – Бронвен редко плачет по отцу… В любом случае не в моем присутствии. Она прячется в своей комнате, словно скорбь – что-то постыдное. В какие-то дни мне кажется, что она нормально себя чувствует, потом я начинаю волноваться.