Тайны сталинской дипломатии, 1939-1941 - [42]
Далее Молотов заявил, что в совместном коммюнике нет нужды и что советское правительство будет мотивировать свои действия тем, что польское государство распалось и поэтому аннулируются все заключенные с ним договоры. Поскольку третьи державы могут попытаться извлечь выгоду из создавшейся в Польше ситуации, Советский Союз считает своим долгом вмешаться с целью защиты своих украинских и белорусских братьев и дать возможность этому несчастному населению трудиться спокойно[237].
В итоге этих согласований в ночь на 17 сентября советское правительство сформулировало упомянутую выше ноту, врученную польскому послу в Москве. В этом документе важно обратить внимание на следующие моменты, которые отсутствовали в предыдущих советских и немецких вариантах коммюнике. Во-первых, ситуация в Польше могла создать угрозу для СССР; во-вторых, если до сих пор в германо-польской войне Советский Союз оставался нейтральным, то в настоящее время, говорилось в коммюнике, советское правительство больше не может нейтрально относиться к этим фактам; в-третьих, признавалось, что единокровные украинцы и белорусы остались беззащитными, но не указывалось, от кого их надо защищать; и наконец, в-четвертых, была сформулирована новая задача Красной Армии: не только взять под защиту украинцев и белорусов, но и «вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью»[238].
Итак, ранним утром 17 сентября 1939 г. обе стратегические группировки советских войск перешли советско-польскую границу и развернули действия на польской земле, быстро продвигаясь на запад и не встречая сопротивления со стороны польских войск. Как свидетельствует профессор В. М. Бережков, который в составе советских войск 17 сентября 1939 г. вступил на территорию Польши, части Красной Армии заблаговременно получили карты с указанием линии, на которой они должны встретиться с войсками вермахта[239].
В обращении военных советов фронтов говорилось о необходимости защищать местное население от жандармов и осадников, защищать его имущество, лояльно относиться к польским военнослужащим и государственным чиновникам, если они не оказывают вооруженного сопротивления Красной Армии. Авиации запрещалось подвергать бомбардировкам населенные пункты. Войскам предлагалось уважать и не переходить границы Латвии, Литвы и Румынии. Советские воины, продвигаясь на запад, оказывали местному населению помощь продовольствием и медикаментами, помогали налаживанию местного самоуправления, созданию крестьянских комитетов.
Подавляющее большинство частей регулярной польской армии, в том числе и офицерских училищ, складывали оружие. Солдаты украинской и белорусской национальностей немедленно распускались по домам. Многие солдаты польской национальности вернулись на территории, занятые немцами, чтобы бороться с захватчиками[240].
Значительная часть населения как на оккупированной немцами, так и на неоккупированной территории, не имея полной информации о положении страны и рассчитывая все же на помощь западных держав, восприняла советскую акцию как удар в спину польским войскам. Однако в Восточной Польше местное население, особенно белорусы и украинцы, как свидетельствуют многочисленные документы и рассказы очевидцев, тепло приветствовало своих советских освободителей. Во многих населенных пунктах проходили митинги, советских воинов встречали хлебом-солью. Среди населения ширились слухи, что советские войска вступили в Польшу, чтобы вместе с поляками, украинцами и белорусами сражаться против немцев. Разумеется, польский народ не знал тогда о секретной советско-германской договоренности, решившей его судьбу.
В оперативно-тактическом плане вступление советских войск в Польшу оказалось для польского руководства неожиданным. Однако оно не объявило состояние войны с Советским Союзом, не сочло возможным рассредоточивать свои силы для борьбы на два фронта и предпочло сражаться только против немецких войск. На границе с СССР, имевшей протяженность 1 400 км, по данным польских военных историков, охрану несли всего 25 батальонов, т. е. на 56 км так называемого фронта приходился один батальон[241].
Приказ верховного командующего маршала Э. Рыдз-Смиглы гласил: «С Советами в бои не вступать, оказывать сопротивление только в случае попыток с их стороны разоружения наших частей, которые вошли в соприкосновение с советскими войсками. С немцами продолжать борьбу. Окруженные города должны сражаться. В случае, если подойдут советские войска, вести с ними переговоры с целью добиться вывода наших гарнизонов в Румынию и Венгрию»[
