Тайны сталинской дипломатии, 1939-1941 - [2]

Принципиальное значение для оценки событий 1939 г. имеет сообщение Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 г., сделанное ее председателем А. Н. Яковлевым на II Съезде народных депутатов СССР[1], и соответствующее постановление Съезда, а также статья первого заместителя министра иностранных дел СССР А. Г. Ковалева, убедительно подтвердившая существование секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939 г.[2]

В последние годы историки В. Г. Федоров, Н. И. Барышников, В. Н. Барышников, А. Г. Донгаров, А. С. Орлов опубликовали интересные исследования по истории советско-финляндской войны 1939–1940 гг. Благодаря работам В. К. Абаринова, Ю. Н. Зори, Н. С. Лебедевой, А. С. Парсадановой, А. С. Прокопенко стали проясняться обстоятельства преступления в Катыни. Важное значение имеют изданные Министерством иностранных дел СССР в 1990 г. документы и материалы о кризисе в 1938–1939 гг. и сборник документов об отношениях СССР с Латвией, Литвой и Эстонией по сообщениям советских полпредов в этих странах. В итоге вырисовываются четкие контуры картины реальных событий того сложного и противоречивого периода, хотя, конечно, далеко не все тайны раскрыты и еще немало белых пятен. Нас по-прежнему волнуют вопросы: почему провалились англо-франко-советские переговоры; была ли альтернатива советско-германскому договору о ненападении; какую войну вели Англия и Франция; кто и зачем делил Польшу в сентябре 1939 г.; какие интересы преследовал Советский Союз в Прибалтике и Бессарабии; кому нужна была советско-финляндская война; преступление в Катыни; как Гитлер готовил войну против СССР.

Цель настоящей работы состоит в том, чтобы, опираясь на имеющиеся источники, показать, как вписывалась сталинская внешнеполитическая концепция в предвоенный политический кризис и как она соизмерялась с политикой Англии, Франции и Германии. Разумеется, не хотелось бы терять надежды на то, что в скором времени объединенными усилиями специалистов удастся все же провести всесторонний и глубокий анализ «советского фактора» в событиях того далекого предвоенного времени. Предлагаемые исторические очерки по своему содержанию несколько выходят за рамки названия. Не ко всем описанным в них событиям имел непосредственное отношение рабочий орган советской внешней политики – дипломатическое ведомство.

Часть очерков в 1988–1990 гг. была опубликована в советской и зарубежной печати. Данной работой автор намерен внести свой скромный вклад в благородное дело научного освещения событий, предшествовавших Великой Отечественной войне советского народа, 50-летие начала которой отмечается в этом году.

Глава I. Двойная игра

1. У истоков

Начало предвоенному политическому кризису положил сговор Англии и Франции с фашистскими странами – Германией и Италией в Мюнхене в сентябре 1938 г. Мюнхен поставил мир перед серьезной угрозой, объективно поощрял агрессора выдвигать все новые требования. Даже в правительственных кругах Англии и Франции не все однозначно приняли Мюнхенское соглашение. Опытные политики предостерегали о его возможных опасных последствиях. Так, постоянный заместитель иностранных дел Великобритании А. Кадоган заявил советскому полпреду И. М. Майскому, что «результатом Мюнхена, по всей вероятности, будут новые и гораздо более серьезные европейские осложнения в ближайшем будущем»[3]. И. Риббентроп, недавно назначенный министром иностранных дел Германии, был недалек от истины, когда, комментируя итоги мюнхенской сделки, заявил: Чемберлен «сегодня подписал смертный приговор Британской империи и предоставил нам проставить дату приведения этого приговора в исполнение»[4].

Что же касается Советского государства, то к середине 30-х годов оно, хотя и не всегда последовательно, демонстрировало свое миролюбие и заинтересованность в мирном сосуществовании с капиталистическими странами. Однако набиравшие силу в эти годы террористические методы руководства во внутриполитической жизни Советского Союза находили отражение и в его международной политике. Особый «сталинский» почерк все более проявлялся во внешнеполитических шагах советского правительства. В принципиальном плане это выражалось прежде всего в том, что советское руководство давало одностороннюю оценку расстановки и соотношения политических сил в мире. Утверждалось, например, что в центре мировой политики стояла борьба двух систем – капиталистической и социалистической. Отсюда формулировался тезис о том, что СССР является крепостью, осажденной врагами, одиноким островком в бушующем океане империализма, который только и выжидает случая, чтобы смыть этот островок с лица земли. Из этого тезиса вытекал вывод, который настойчиво навязывался советскому народу Сталиным, чтобы оправдать его внутреннюю политику: необходимо усиливать эту крепость (т. е. сталинский режим) и всячески поддерживать закрытый характер советского общества.

В области внешней политики допускалось решать возникающие проблемы наступательными военными средствами. Таким образом, возрождалась концепция насаждения мировой социалистической революции, которая была популярной в политических и военных кругах Советского Союза еще в 20-е годы. Тогда это рассматривалось с точки зрения создания больших возможностей для расширения «социалистического базиса войны», потому что занятая территория неизбежно должна была стать советской территорией, где бы осуществлялась власть рабочих и крестьян. Таким образом, считалось, что занятием территории Красная Армия расширяет не только «базис войны», но и «социалистический базис» вообще.