Тайны семейного альбома - [18]

– Вам куда? Но Ханна и сама не знала, куда. Оставаться в пустом доме не хотелось, но куда отправиться – она еще не придумала.

– Пока в центр.

Джерри приглашал ее пойти с ним на встречу с его друзьями. Но она отказалась, надеясь, что проведет день вместе с дочками. Джерри поцеловал ее и посоветовал не удивляться, если его соблазнит какая-нибудь хорошенькая секретарша. Его ничем не проймешь.

– А куда в центр? Западную часть, восточную? Я ведь не телепат!

Тогда она попросила водителя остановить машину и вышла, не закрыв за собой дверцу, так что ему пришлось выйти и закрыть ее самому.

Во время Рождества Манхэттен затмевал остальные части города. Все вокруг сияло и сверкало, продавцы вразнос предлагали всякую всячину, ходили переодетые в невероятные костюмы актеры, клоуны смешили публику. И даже патрульные, которые стояли в ожидании группы школьников, чтобы перевести их через дорогу, выглядели так, словно они только вышли после занятий в хореографической студии.

Она медленно пошла дальше, чувствуя, что уже начинает получать удовольствие от прогулки, пока не увидела женщину с девочкой лет семи. Женщина остановилась, чтобы заплести растрепавшуюся косу девочки. Она ловко подхватила волосы, разделила их на три части и в одну минуту снова заплела маленькую толстую косичку, перетянув ее лентой на конце. У Ханны тоже были длинные волосы в детстве. Она тоже носила косу. Но мать никогда не заплетала ей волосы.

Ханна остановилась. Что это? Неужели я разговариваю сама с собой?! А вдруг кто-нибудь услышал?!

Рука в перчатке коснулась ее плеча, и кто-то вежливо произнес:

– Вы загораживаете дорогу.

Призраки прошлого. Откуда и почему они вдруг являются и тревожат душу? Когда ей исполнилось десять лет, мать одной из ее подруг – Билли Аппельбаум – взяла их на рождественское представление. Погас свет, началось действо, а Билли, которая была на два года старше Ханны, вдруг украдкой приложила ладонь к ее груди так, чтобы мать не увидела. Ханна знала, что ей надо рассердиться и отбросить руку Билли, но почему-то не сделала этого. И ни та, ни другая потом ни разу не обмолвились о случившемся. Самое странное, что воспоминание вызвало неожиданное волнение и опять отозвалось в груди смутной болью.

Какой-то мотоциклист на большой скорости пронесся совсем рядом с тротуаром. На нем была кожаная куртка и перчатки, украшенные блестящими цепочками. Мощные бедра обтягивали узкие джинсы. За его спиной, прижавшись к нему, сидела девушка, одетая точно так же, как и он.

И эта уличная сценка опять вызвала волну воспоминаний о том времени, когда после рождения Элеоноры Виктор купил себе мотоцикл. Он гонял по Риверсайдской дороге, подражая Марлону Брандо в «Дикаре». Однажды Виктору удалось-таки уговорить Ханну прокатиться вместе с ним. Она сидела сзади, прижимаясь к нему всем телом. Светила луна. И они в полном одиночестве мчались по дороге, словно торопились попасть в какую-то неведомую страну. Ханна не могла перевести дыхание от странного чувства, налетевшего на нее, словно шквал. Страстное желание охватило ее в ту ночь с такой силой, что, казалось, она и в самом деле попала в незнакомую ей прежде страну, откуда уже не будет возврата в мир обыденного.

Ханна потом часто думала, что, может быть, этим и объясняется разница в характерах между Элеонорой и Джесси, которую она зачала в ту ночь.

Когда Ханна проходила мимо катка в Рокфеллер-центре, память прокрутила перед ней коротенький ролик о том, как за несколько дней до своей смерти, отец привел ее сюда. Он сам купил ей коньки, и она до сих пор ощущала тяжесть ботинок и крепкую шнуровку. На ней была черная бархатная юбочка на красной шелковой подкладке и белый свитер из ангорской шерсти. И до сих пор у нее во рту сохранился вкус горячего шоколада, которым она отогревалась в такой же морозный, холодный день.

Это невольное путешествие в прошлое не очень порадовало Ханну. И она постаралась переключиться на что-то другое, вглядываясь в витрины теперь уже Пятой авеню, на которой она оказалась незаметно для себя.

Солнце скользнуло за верхушку Эмпайер-стейт-билдинг, когда она перешла на 34-ю улицу.

«Добро пожаловать в Санта-Клаус-лэнд!» – прочитала она сияющую впереди надпись. Узорчатые снежинки закружились у нее над головой. Медвежата зазывно махали лапами, приглашая зайти в сказочный лес Санта-Клауса. Северные олени, закинув голову с ветвистыми рогами, тянули за собой санный поезд. Пингвины в лыжных шапочках и красных кашне выглядывали из ледяных домиков. Деревянные солдаты держали в руках конфеты, которые были больше их самих. А перед входом стоял большой почтовый ящик, куда девочки и мальчики опускали письма для Санта-Клауса.

В этой толпе все женщины шли с маленькими детишками. И только Ханна была одна. Она сделала вид, что ищет, где отстали малыши, чтобы никому не пришло в голову посочувствовать ей.

Оглядывая толпу, она невольно отметила, как странно одеты нынче дети. В ее время все приходили разнаряженные, как куклы, а сейчас почти все были в джинсах. Жалко, что Ханна не умеет проникать сквозь стены. Она бы много отдала, чтобы увидеть выражение лица Рейчел, когда у нее появилась Блисс в своем сногсшибательном наряде. Особенно впечатляли галоши. Интересно, что в этот раз сказала Рейчел, обычно уверявшая: все, что делает Блисс – замечательно.