Тайны русской души. Дневник гимназистки - [14]
Вечер прошел, прошли волнения. Остались пустота в сердце, грусть в душе, отчаянное равнодушие, необыкновенная раздражительность и сильная усталость…
Целый день я лежу в каком-то полудремотном состоянии. Действительность – и вчерашняя, и сегодняшняя классная – кажется смутным, неясным сном, и все-таки от нее трудно оторваться. Слышатся знакомые голоса, видятся странные сны: действительность сквозь туман полудремы… Вставать трудно и тяжело, точно этот полусон сковал все члены и окутал мозг густым, непроницаемым туманом…
Сейчас же после вечера мне пришлось снова засесть за рисование. К 7-му числу (ноября) я должна была нарисовать виньетку (украшение) – к нашему поздравлению Юлии Васильевне (Попетовой).
Я рисовала несколько дней – и так волновалась, что почти ревела над рисунками. Я не могу рисовать спокойно, я рисую всегда в полулихорадочном состоянии…
К субботе (6 ноября) мне было совсем некогда учить уроки, и я отказывалась (отвечать) по всем предметам. Хорошо, что их было только два: первый и третий уроки. Но мне пришлось ждать Надежду Васильевну (Арбузову) и Василия Гавриловича (Утробина), а Мария Федоровна (Знаменская) за вторым уроком искала меня «днем с огнем», что говорится. Она дала писать поздравление (от педагогического персонала) и обещала еще дать поздравление – от девочек.
И вот за этим обещанным я и пришла к учительской – после третьего урока. Мария Федоровна увидела меня оттуда, взяла какую-то бумажку и пошла к дверям. Надежда Васильевна и «Соколка» смотрят на нас, а я, ничего не замечая, разговариваю с Марией Федоровной – и улыбаюсь во всю рожу. Они тоже хохочут…
Едва мы с Марией Федоровной успели обменяться несколькими словами, как из учительской выходит Василий Гаврилович.
– Я должен присутствовать! – говорит он и берет у Марии Федоровны бумажонку.
Мы отходим в сторону. Прочитав всё, Василий Гаврилович отдал мне свое маранье и сказал:
– Чуть что – сейчас ко мне!..
Я ушла… И дома весь вечер рисовала и писала, не выходя к гостям, пришедшим поздравлять тетю. Потом мне пришлось сбегать к Марии Федоровне и Надежде Васильевне, у которой я взяла портфель (папку) для юбилейного поздравления. Он был очень прост. Но в нем было вложено рисованное «буквами Бём»79 поздравление под изящной виньеткой – уж и посидела я над этим! – и крышка его была украшена акварельным же рисунком…
О юбилее уж напишу потом: теперь – поздно…
Глава 3
1911 год
11 ¾ часа ночи.
Сегодня уехали мы, завтра едет тетя Аничка. Двои проводы – одни за другими. Мы отправляемся в Казань, а тетя – в Петербург и Крым…
Вчера у нас были гости: С. Н. с Надей, Олей, Милей и Борисом. Посылали еще за Гришей80. Он не поверил мне вчера, что мы едем, и был сегодня на пристани, чтобы удостовериться. Я сомневалась, что он придет меня провожать, хотя и не отрицала возможность этого, но чего я уж никак не ожидала, так это что он явится со своей сестрицей. А Зинаида Александровна (Куклина) говорит, что он настолько торопился на пристань, что забыл взять для меня ландыш, хотя весь день твердил об этом. Но вот задача – Зинаида Александровна при прощании заметила:
– Соблаговолите черкнуть мне словечко!..
На что я ответила:
– С удовольствием! – совершенно не соображая, о чем она просит.
И только теперь, когда я это всё обдумала, я стала в тупик: что я буду ей писать?!..
7 часов 40 минут утра.
Пребессовестнейшим образом не спала всю ночь: сначала ждали пересадки, которая и произошла – около пяти часов (утра), а потом – просто не могла уснуть…
Со вчерашнего вечера (8 июня) не пила чаю – и поэтому отчаянно хочу пить. Мама спит, чаю добыть нельзя. Поэтому со скуки мы то походим по пароходу, то залезем в каюту – и смотрим в окно…
С нами едет Анка Лаптева…
От нечего делать рисую разную ерунду. Очень жалко, что нет масляных красок…
Сейчас – остановка у пристани Горки…81
Маленькая Леночка, с которой мы занимались вчера, сошла.
Теперь проводим время в обществе Алены и Анюты Лаптевых.
Вчера у меня был еще собеседник – Толя Мальвинский. Обыкновенное пароходное знакомство. Сначала он показался мне шалопаем, а потом оказалось, что это – серьезный и вполне корректный молодой человек, только что кончивший гимназист – и медалист при этом. Любит свою Кукарку до восхищения – и нахваливает мне свои дачи. Звал меня к себе на дачу и при прощании заметил, что там я, наверно, очень быстро бы поправилась, так как они (дачи) все – в сосновом лесу…
В Кукарке он и сошел…
Есть здесь (на пароходе) один, как говорят, учитель – музыкант и художник. Мне хотелось бы с ним познакомиться, чтобы сунуть нос в его рисунки. Не удалось!..
Красот природы не описываю. Я только наслаждаюсь ими и вспоминаю прощальные слова Гриши (Куклина):
– Счастливая: это такая красота – все виды!..
– Посмотри-ка, Маруся, у меня в самом деле стоит «пятерка» по геометрии? – крикнула я со своего места, видя, что Маруся Бровкина82, подлетев к кафедре, заглянула в классный журнал.
– Господа, а Анна Васильевна (Смирнова) выставила в журнале (оценки) за «письменный» (контрольную работу)! – и еще трое (одноклассниц
