Тайны русской артиллерии. Последний довод царей и комиссаров - [19]

Новым генерал-фельдцейхмейстером был назначен 20летний великий князь Михаил Николаевич, сын Николая I. Между тем в 1862 г. Михаил Николаевич был назначен наместником на Кавказе и командующим Кавказской армией.

Кавказ генерал-фельдцейхмейстер покинул лишь через 20 лет — 14 июля 1891 г. Зато теперь великий князь зачастил в Париж, а с 1903 г. и до самой смерти в 1909 г. он прожил в Каннах.

Итак, с 1862 по 1909 г. русская артиллерия управлялась то из Тифлиса, то из Парижа, то с Лазурного берега. Ну а если говорить честно, то артиллерией управляли все кому не лень. Благо, четких разграничений обязанностей между военным министром, генерал-инспектором артиллерии и Главным артиллерийским управлением не было, и никто никому не подчинялся. Надо ли говорить, что с подачи разных проходимцев в артиллерийские дела лез и сам Николай II.

С началом царствования Николая II распределением заказов на материальную часть постепенно завладел великий князь Сергей Михайлович.

Царские, советские и нынешние «демократические» историки уже свыше 100 лет пытаются нам доказать, что члены императорской фамилии с конца XIX века и до 1917 г. были дружной семьей и, так сказать, коллективом единомышленников, до 1917 г. и после 1991 г. — очень хорошими, а с 1917 по 1991 г. — очень плохими.

На самом же деле к концу XIX века вокруг престола вертелось несколько десятков великих князей и княжон, которые непрерывно соперничали и интриговали друг с другом — шла борьба за чины, деньги, дворцы и даже за личную свободу. Ведь дать разрешение на брак всем членам императорской фамилии мог только царь, и, как показывает практика, три последних царя были не всегда объективны к своей родне. К одним они относились весьма строго, а на других смотрели сквозь пальцы.

Среди великих князей не было ни толковых военачальников, ни политиков, ни ученых, и, соответственно, никаких шансов выдвинуться за личные заслуги они не имели. В такой ситуации выбор невесты для наследника престола становится для его родственников делом жизни или смерти.

В начале 1890-х годов к власти и деньгам рвались братья Михайловичи (дети уже упомянутого великого князя Михаила Николаевича). Сергей Михайлович желал наследовать должность генерал-фельдцейхмейстера, а его честолюбивый и предприимчивый брат Александр Михайлович желал стать генерал-адмиралом, то есть командующим флотом, и ведать распределением ассигнований на его содержание и строительство. Но на его пути оказалось «семь пудов августейшего мяса». Так назвали великого князя Алексея Александровича, который с 1880 г. исполнял обязанности генерал-адмирала. Алексей не отставал от других великих князей и каждый год по нескольку месяцев проводил в Париже, в морских делах был не силен, но имел крутой характер и частенько покрикивал на племянника Ники.

Справедливости ради надо сказать, что лишь старший брат Михаил Михайлович (семейное прозвище Миш-Миш) плюнул на карьеру и женился вопреки воле Александра III на графине Торби, внучке А. С. Пушкина. Поэтому МишМишу пришлось уехать в Англию, где он долго и счастливо жил с любимой женой до конца своих дней.

Братья Михайловичи вошли в сговор с великим князем Сергеем Александровичем и его женой Елизаветой (Эллой), родной сестрой дармштадтской принцессы Аликс. Замечу, что Аликс была нищей принцессой из герцогства, давно ставшего захолустьем Германской империи. Мать ее страдала нервным расстройством, но, самое страшное, она была носителем наследственной болезни — гемофилии, которая передается по женской линии сыновьям, но сами носительницы при этом не болеют. Естественно, что ни Александр III, ни императрица Мария Федоровна поначалу и слышать не хотели об этом браке.

Почему же все-таки состоялся брак Аликс и Николая? С начала 90-х годов наши историки дают этому самые различные объяснения. Дошло до утверждений, что-де Вильгельм II умышленно подсунул Николаю принцессу — носительницу гемофилии с гнусной целью лишить Россию наследника. Прекрасной же половине куда более импонирует версия о великой любви Николая и Аликс, преодолевшей все преграды.

Увы, ни одна, ни другая версии не выдерживают элементарной критики. Цесаревич действительно был увлечен Аликс, однако и других увлечений у него было предостаточно. Рассказ о похождениях Николая выходит за рамки нашего повествования, поэтому я ограничусь констатацией факта, что в Петербурге Матильда Кшесинская и княжна Ольга Долгорукова были далеко не единственными его увлечениями, а во время путешествия в Японию в 1890–1891 гг. он в сопровождении компании титулованных повес не пропускал ни одного города без посещения борделя, начиная от Луксора и до самого Нагасаки.

В молодые годы Николай не отличался твердостью характера. В 1894 г. его мать откровенно сказала, что «Ники — сущий младенец». А вот запись в дневнике цесаревича за 27 сентября 1894 г., сделанная в Ливадии: «Утром после кофе, вместо прогулки, дрались с Ники [Николай Георгиевич, греческий королевич. — А.Ш.] каштанами, сначала перед домом, а кончили на крыше». А 29 сентября: «Утро было ясное, но к полудню небо затянуло тучами, хотя было совершенно тепло. Опять дрался с Ники шишками на крыше».