Тайны русских соборов - [8]

16 августа 1731 года Страсбургская ложа была лишена своего имперского статуса (то есть перестала являться Великой ложей для германских вольных каменщиков), однако сохранила свой престиж, как старейшая ложа Германии.

Георг Шустер в «Истории тайных союзов» утверждает, что еще в середине 19-го века в Германии и Австро-Венгрии находились архитекторы и строительные работники, которые утверждали, что держать цепь передачи традиции непосредственно от Страсбургской ложи.

Тут опять мы предлагаем вам сосредоточиться и осознать тот факт, что 1731 год – это то время, когда вовсю развивалось уже совершенно современное нам спекулятивное, сиречь умозрительное масонство. Кроме того, в 1731 году Страсбургская ложа не была распущена, а только лишилась своего главенствующего статуса – то есть просуществовала еще какое-то время…

Стоп. Тут мы проследили цепь преемственности европейских вольных каменщиков от их возникновения (по крайней мере – от первых задокументированных съездов), то того времени, когда официально задокументированное масонство появилось в России (кстати, мы обратили внимание и на тот факт, что Великая ложа на пустом месте возникнуть не может). Но проницательный читатель наверняка укажет нам, что все «исконные» ложи вольных каменщиков – и родившиеся в Йорке, и возникшие в Страсбурге – строили ГОТИЧЕСКИЕ соборы. В то время как в России готики вы днем с огнем не найдете. Русский архитектурный стиль считается близким к византийской архитектуре… Хотя, собственно, Византийская империя прекратила свое существование примерно в 1454 году, и последние 200 лет ей было явно не до строительства. Так что истоки русской архитектуры допетровского периода надо искать где-то в другом месте.

Глава 3. Львы, стерегущие город

Художник может быть самоучкой, подобно Пиросмани – но все равно на его картинах будет видно отсутствие школы, примитивность (иногда очень милая) техники. А вот на архитектора самоучкой не выучишься. А если и выучишься – кто будет строить твои проекты? Строительство, тем более огромных зданий, требует не просто массу народу – а массу народу обученного, причем обученного стандартизованным образом. Если у вас есть два мастера, один из которых камни тешет так, а другой – эдак, то эти камни просто не подойдут друг к другу. В этом, кстати говоря, и состояла задача европейских масонских лож – создавать и обучать строительные бригады. Бригады, зачастую, огромные – чтобы это понять, достаточно осмотреть несколько европейских соборов, подобно Страсбургскому и Кельнскому.

Но и Россия имела свои монументальные сооружения. Кто их строил? Кто обучал архитекторов? Где учились своему ремеслу простые каменщики, десятники, сотники, распорядители работ?

Считается, что первым итальянским архитектором, прибывшим в Россию, был Аристотель Фиорованти, и произошло это в 1472 году. Любой человек, знакомый с основами строительства, понимает, что один архитектор погоды не делает – он должен руководить огромной стройкой, ему нужно много (очень много) обученных рабочих.

В последние годы выяснилось, что Фиорованти, как мы и думали, приехал не на пустое место. Еще в 1463 году Великий князь Московский Иван III назначил итальянца Якова (фамилия его не сохранилась) руководителем своего монетного двора. Кроме того, известно, что в эти годы в Москве были выходцы из Виченцы – предприниматель Джан Баттиста Вольпе и его племянник Антонио Джилярди, обладавший познаниями в инженерном деле. А то, что Джилярди разбирался в инженерном деле, говорит только об одном – он наверняка был членом одной из итальянских лож, скорее всего – лож вольных каменщиков.

В 1464 году в Кремле была установлена скульптурная работа «Святой Георгий Змееборец». Вот что пишет о ней О. Яхонт, исследователь древнерусского творчества:

«Ермолинская летопись сообщает, что в 1464 г. «месяца июля 15, поставленъ бысть святыни великий мученикъ Георгии на воротех на Фроловьских, резанъ на камени, а нарядомъ Васильевымъ Дмитреева сына Ермолина». Этот текст, к счастью, связал сохранившуюся древнюю скульптуру с конкретным именем и датой. В то же время интерпретации летописного понятия «нарядомъ», а в перечне других работ Ермолина «предстательством», в дальнейшем породили весьма спорные понимания формы деятельности В. Д. Ермолина. В 1905 г. И. Е. Забелин утверждал, что «предстательство» – это «заведывание и попечение» и что В. Д. Ермолин отличался наибольшим опытом «в строительных делах, хотя и не был зодчим, архитектором и подрядчиком, а только предстателем, т. е. попечителем дела». Через десять лет Н. Н. Соболев без какой-либо научной аргументации превращает В. Д. Ермолина в «русского зодчего XV века» и автора скульптурных белокаменных икон св. Георгия и св. Дмитрия Солунского».

Святой Георгий Змееборец. Фрагмент рельефа с Фроловских (ныне Спасские) ворот Московского Кремля

«Двухвековое иго прервало многие ремесленные традиции в Древней Руси, и потому итальянские мастера, их сохранившие и умевшие выполнять самые различные работы – строительные, инженерные, фортификационные, способные отливать пушки, чеканить монеты, ваять в камне, писать картины, были желанными в Москве. Среди них присутствие венецианцев для нас важно не только потому, что в скульптурной иконе св. Георгия нами вы явлены ремесленные традиции обработки камня, характерные именно для региона Венеции, но и потому, что для венецианской культуры того периода характерны рельефные изображения св. Георгия на стенах и арках, а в храмах было принято устанавливать большие каменные статуи всадников, близкие по размерам исследуемой иконе (надгробие Коллеони в церкви св. Иоанна и Павла). Отличает венецианцев и то, что они знали византийские иконописные образцы, ценили их и сохраняли в своих храмах, в первую очередь в соборе св. Марка, были терпимы к православной «греческой» религии – греческая диаспора имела свои храмы и сохраняла свои традиции. Поэтому выполнение столь большой и сложной скульптурной иконы по византийскому образцу для венецианского мастера было привычным. Еще в период крестовых походов в католических странах изображения святых, в том числе и св. Георгия, были изменены для противопоставления византийским иконам: они по лучили новые средневековые одеяния. В результате св. Георгия стали изображать в рыцарских средневековых доспехах вместо канонического древнеримского одеяния.