Тайны Российской империи - [34]
Вот к ним Беньовский и заявился с бумагой в запечатанном конверте. И рассказал, что это письмо сверхсекретное — от Павла Петровича к римскому кесарю. В нем Павел просит руки кесаревой дочери. Императрица Екатерина, которая собственного сына не выносит, прознала про письмо и самого наследника престола посадила под караул, а его ближайшего друга Беньовского сослала на Камчатку. К счастью, ему удалось сохранить письмо Павла, и если удастся доставить его в Вену, все будут сказочно награждены. Само собой разумеется, что император Павел простит им все прегрешения.
Зверобои были потрясены открытой им страшной тайной.
И тут же пообещали следовать за Морицем Августовичем, куда он прикажет. Еще бы — посол наследника престола! А если учесть, что остальные ссыльные сидели там по милости той же нелюбимой императрицы, можно понять, с какой надеждой все смотрели на посла.
Тут протрезвел комендант Нилов и понял, что бунт может разразиться не сегодня-завтра. Прежде чем открыть новую бутылку самогона, комендант послал караул арестовать Беньовского.
Отступать было некуда. Беньовский приказал своим сторонникам заключить солдат под стражу, а когда стемнело, повел своих людей в дом коменданта.
Комендант проснулся и в злобе накинулся на Беньовского. Они начали драться, и тогда Панов выстрелил в Нилова и смертельно его ранил.
После этого повстанцы захватили весь поселок, открыли церковь, где Беньовский заставил всех присягнуть на верность новому императору Павлу Петровичу.
Существует романтическая, но ничем не подкрепленная история о том, что у Беньовского случился страстный роман с дочкой Нилова. Отец отказал ему в руке своей дочери и погиб как бы на дуэли.
На самом деле все было куда проще.
Беньовский объявил себя комендантом Большерецка, обещал всем желающим доставить их в теплые и добрые испанские колонии и вместе с ссыльными депутатами принялся писать «Объявление» императрице, в котором перечислялись все ее преступления и грехи и объяснялось, почему они не желают более считать себя ее подданными. А когда все повстанцы подписались под «Объявлением», Беньовский мог быть спокоен — деваться им было некуда. Все они автоматически стали государственными преступниками и отъявленными бунтовщиками.
Всего на борту небольшого галеона «Святой Петр» разместилось семьдесят человек да припасы на два месяца пути.
Галеон плыл в неизвестность. Капитан Чурин с помощниками имел только самое общее представление о том, что их ждет впереди. На борту оказалась книга английского пирата Энсона, который бывал в этих местах. Вот и старались вычитать из книги, сколько верст плыть и в каком направлении надо двигаться.
Вскоре причалили у Курильского острова Кунашир. Оттуда недалеко было и до Японии, берега которой показались вскоре.
Японцы, правда, не разрешили беглецам спуститься на берег, хоть Беньовский и велел выдавать себя за голландцев — он слышал, что японцы разрешают голландцам в виде исключения высаживаться на своих берегах.
Зато беглецов замечательно встретили на Формозе (ныне остров Тайвань). Жители привезли морякам свежие фрукты, овощи, мясо. Продукты они обменивали на иголки и материю. Но Беньовскому было невдомек, что этот берег Формозы часто посещали пираты и голландские работорговцы. Так что к пришельцам с моря там относились настороженно.
И когда на следующий день на берег отправились за водой два вельбота, туземцы заподозрили их в каких-то злых намерениях и сами напали на фуражиров. Двоих, в том числе депутата Панова, ближайшего помощника Беньовского, убили, а нескольких ранили.
Беньовский был в страшном гневе. Он должен был отомстить коварным предателям!
Пушки «Святого Петра» принялись палить по лодкам, а потом и по деревне. Много народу погибло. Но Панова не вернешь…
Спутники Беньовского потопили несколько лодок, разбомбили из пушек деревню. В общем, уходя, оставили туземцев в убеждении, что те правильно сделали, напав на гостей. Иначе они и вовсе захватили бы и разграбили их поселения, подобно голландским работорговцам.
До португальского порта Макао в Южном Китае «Святой Петр» добрался 12 сентября.
За четыре месяца перегруженный небольшой корабль, как сельдями в бочке набитый разномастными беглецами, преодолел несколько тысяч миль без карт и справочников. И руководил этим походом не профессионал, а тридцатилетний офицер, языком своей команды владевший лишь в умеренных пределах. И все же в Беньовском была некая сила, уверенность в себе и умение убеждать людей. За такой срок у Колумба и Магеллана, не говоря о других мореплавателях рангом пониже, вспыхивали кровавые бунты, корабли расставались, следовали казни и наказания.
Как бы потом ни клеймили историки и писатели Беньовского, называя его авантюристом, тираном и злобным бездельником, он со своими обязанностями вождя справился вполне достойно, всю команду сохранил и привел, как обещал, в португальские (чем не испанские!) владения.
Стояла жара. Под набережной португальского колониального города покачивались пальмы, дальше тянулись белые стены католических монастырей и крепости, в тени скрывались дворцы богатых купцов и знатных вельмож. Местная знать, как только спала жара, потянулась к набережной, где высадились странные гости из неведомой страны. Губернатор прислал карету за господином капитаном.
