Тайны Питтсбурга - [77]

Шрифт
Интервал

— Звонок за счет абонента-получателя Джозефу Бехштейну от Арта, — произнес я и через минуту услышал, как голос отца отказался оплатить звонок. За секунду до того, как мое сердце ухнуло вниз, я подумал, как странно слышать такой знакомый высокий голос и не иметь возможность поговорить с ним, словно оператор вызвал из небытия бесплотный дух или оракула; в руках этой женщины переключатели и провода, которые нас соединяют. Сейчас отец повесит трубку, и мы с ней останемся в виртуальном пространстве.

— Пап! — позвал я. — Пожалуйста, поговори со мной!

Я услышал гулкую тишину, когда женщина нас разъединила, а потом она безразличным голосом предложила мне просто позвонить ему, используя монеты. Тут я услышал приближающийся звук полицейских сирен. Я грохнул трубку на рычаг и побежал назад, к стоянке. Несколько мгновений я видел его мотоцикл, очень далеко, прежде чем он пропал из виду. Должно быть, он пролетел нужный поворот и двух полицейских в машине, принявших сигнал всем постам и описание преступника. Одна, две, потом три патрульные машины, сверкая мигалками, бросились в погоню. Следующие несколько минут я беспомощно метался из стороны в сторону, подпрыгивал, взбегал на ступени музея, стараясь рассмотреть хоть что-то, не воспринимая ничего вокруг, кроме непрерывной демонстрации эффекта Доплера. Я настолько не понимал, что мне делать, что даже всерьез собирался позвонить в полицию.

— Помогите, помогите, — шептал я.

Потом я увидел, как Кливленд выскочил из улицы, идущей за библиотекой, той самой, по которой я ходил, скрываясь от Флокс, и сразу же услышал страшный гул и хлопанье тысячи голубиных крыльев. Вертолет над моей головой опустился и завис, мазнув по Кливленду лучом прожектора, металлический голос произнес какое-то неразборчивое распоряжение. Кливленд на мгновение замер, наверное от шока, неожиданно застигнутый ревом ветра и ослепительным светом над его идущей кругом головой, а потом рванул ко мне, к Фабрике, когда за его спиной появились полицейские машины. Он долетел до бордюра метрах в трех от меня, уложил на бок мотоцикл, заднее колесо которого все еще вращалось, и припустил к зданию Фабрики, преследуемый лучом прожектора. Я потрусил за ним.

— Вернитесь! — приказали с вертолета. — Не подходить!

Кливленд с трудом влез на шаткую ограду, закачался на самом верху и пропал из виду. Подъехавшие полицейские высыпали из машины и с шумом и топотом побежали в мою сторону. Один из них отделился от группы и помощью тычков и хитрого захвата взял меня под стражу. Я не мог заявить, что не имею к происходящему никакого отношения.

Мы наблюдали, я и коп. Прожектор выхватил из темноты Кливленда на железной лестнице, пьяного, перепуганного, неуклюже карабкающегося вверх, с чем-то бело-розовым под мышкой. Я закричал. «Вниз, — думал я, — вниз, спускайся вниз!» Но он продолжал лезть вверх, неуклюже перебираясь по тонким навесным мостам к новым маршам, заключенный внутри белого светового столба, который выдавал каждый его шаг, пока он не добрался до лестницы, прикрепленной к стене самого здания, — ступени ее, как скобы, впивались прямо в кирпичи.

— Спускайся вниз! — закричал я.

— Он тебя не слышит, — сказал полицейский. — Заткнись.

Преследователи уже окружили здание со всех сторон, когда Кливленд взобрался на крышу Фабрики. Я увидел его: широко расставив ноги, он стоял в тени волшебного клапана, протянув одну руку к вертолету, чтобы защититься от слепящего света, а в другой сжимая голую куклу. В ту страшно долгую секунду, когда он оступился и кубарем полетел вниз, свет упал на него так, что он отбросил огромную тень на облако совершенной формы. На секунду Кливленд стал выше вертолета, преследовавшего его, вознесся над зданием, надо мной и над городом с его таинственными жителями и домами, а полутораметровая тень куклы билась и кричала.

23. Ксанаду[60]

Кажется, после падения Кливленда я оказал сопротивление при аресте и ко мне применили жесткие меры. Я уже этого не помню. Как не помню и всего остального, что было до наполненного солнцем мгновения, когда я проснулся на простынях, жестких, как белые магазинные пакеты, и с именным браслетом на запястье. То, что я сначала счел жутким похмельем, оказалось последствием двух мощных ударов резиновой дубинкой по голове. Я даже видел свою боль: паутинку из ярких образов, остающихся на сетчатке, когда источник их уже исчез. Я попытался сесть и услышал вздох глубокого облегчения. С трудом повернув голову, я увидел рядом с кроватью дядюшку Ленни на белом стуле, слишком большом для него. Я вздрогнул.

— Вот наш мальчик, — сказал он, подрыгав ножками, не достававшими до пола. — Хи-хи! Доброе утро! Ну? Как голова? Уже лучше, да?

Я отвернулся, слишком поспешно, так что звездчато-черная волна вздыбилась перед глазами, и сказал:

— Ох!

— Нравится палата, а? Неплохо? Отдельная. Очень дорогая. Я перевел тебя сразу, как узнал. — Он сделал паузу, ожидая изъявлений благодарности. — Ты не беспокойся, Арт. Отец уже выехал. Скорее всего, он сейчас в аэропорту. Так что ни о чем не волнуйся. С полицией у тебя никаких проблем не будет. У тебя есть друзья, Арт. — И, пробормотав это, он наклонился вперед, чтобы коснуться моего плеча двумя загорелыми пальцами. — У тебя есть дядюшка Ленни и тетушка Элейн, она внизу. Она тоже приехала, чтобы тебя утешить.


Еще от автора Майкл Шейбон
Приключения Кавалера и Клея

Два еврейских юноши во время Второй мировой войны становятся королями комикса в Америке. Своим искусством они пытаются бороться с силами зла и с теми, кто держит их близких в рабстве и хочет уничтожить.


Лунный свет

Впервые на русском – новейший роман признанного мастера современной американской прозы, лауреата Пулицеровской премии, автора таких международных бестселлеров, как «Невероятные приключения Кавалера и Клея», «Союз еврейских полисменов», «Питтсбургские тайны», «Вундеркинды» и др. Это роман о правде и лжи, о великой любви, о семейных легендах и о большом экзистенциальном приключении. Герой Шейбона преследует Вернера фон Брауна в последние дни Второй мировой войны и охотится во Флориде на гигантского питона, сожравшего кота у соседки-пенсионерки, минирует мост возле Вашингтона, строит модели ракет и лунного города и прячет от жены, известной телезрителям как Ночная ведьма Невермор, старую колоду Таро…


Союз еврейских полисменов

Увлекательный ироничный роман о вымышленной колонии еврейских иммигрантов, которые пытаются обрести Землю обетованную за Полярным кругом.В одном из отелей американского города Ситка, штат Аляска, выстрелом в висок убит талантливый шахматист. Расследование дела поручено двум неразлучным друзьям — детективам Меиру Ландсману и Берко Шемецу…


Потрясающие приключения Кавалера & Клея

Прославленный роман современного классика, лауреат Пулицеровской премии, финалист множества других престижных литературных наград, книга десятилетия по версии Entertainment Weekly; «Война и мир» на американский лад – без аристократов, но с супергероями, эпическая история дружбы, любви и одиночества, человеческой трагедии и нового искусства. «Кавалер & Клей» – это творческий дуэт гениального рисовальщика Йозефа Кавалера и его нью-йоркского кузена Сэмми Клеймана, сочинителя с поистине безграничной фантазией.


Вундеркинды

Яркий ироничный роман о людях творческих, об их проблемах и переживаниях, о вечном поиске источников вдохновения. По роману снят одноименный фильм с Майклом Дугласом в главной роли.


Волчье отродье

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.