Тайны Питтсбурга - [73]
Он снял шлем, оставил мотоцикл у заднего входа в магазин, рядом с мусорными бачками, где заканчивались тюдоровские изыски и начинался угольно-черный блок. Затем он на мгновение остановился и стал хлопать по карманам куртки. Перчатки, фляга, фонарик, перочинный нож, По. Он отстегнул от сиденья крепившуюся ремнями небольшую фомку и аккуратно просовывал ее под ремешок часов, в рукав, пока она не уткнулась изнутри в мягкий локтевой сгиб.
За торговым центром начинался довольно густой перелесок, где среди горных дубов и зарослей ежевики мелькали ручейки, однако Кливленд знал, что в этой чаще попадаются прогалины, что она только с виду непроходимая и тянется километров пять, пока не упрется в бетонную стену, размеры и конструкция которой теперь были ему хорошо знакомы. Он обозрел с усмешкой колоннаду деревьев, помедлил еще минуту, упиваясь лихорадочным стуком сердца и теплом, что разливалось в животе. Он понимал, что задумал большую глупость, но оставался тем, кем был, а потому по дороге заглянул в бар, чтобы опрокинуть на счастье пару стаканчиков ирландского виски. И теперь, отпив добрый глоток из фляги и обозревая чудесный темный мир, куда собирался вступить, он исполнился хмельной отвагой. Привычно мотнув головой, он шагнул вперед, валежник хрустнул под ногами; но у него больше не было длинных волос, которые он привык смахивать с лица движением головы, так что он потер непривычно колючий затылок.
Путешествие через перелесок заняло у него чуть больше часа — предостаточно времени, чтобы поразмыслить над тем, что он затеял. Так или иначе, мне кажется, ему нравилось думать о себе как об охотнике за драгоценностями, мысленно говорить: «Я — вор!» Он осваивал ремесло, и, как это бывает с врачами, священниками или представителями других настоящих профессий (наученных оценивать риск), произнося слово «вор», он напоминал себе, какими навыками владеет и какую несет ответственность, и тем самым поднимал свой дух. Это приводило его в холодную, нетерпеливую готовность, как неуловимое движение запястья, которое высвобождает лезвие выкидного ножа.
Дважды или трижды за это время странный крик птицы, пронзительный вопль сойки заставлял его замереть на месте, и он на несколько секунд бросался под дерево, чтобы осмотреться и отдышаться. Его не пугало, что по ходу дела многое может сложиться не так, как нужно, потому что риск был неотъемлемой частью его работы и непременным довеском к баснословной наживе. Однако его беспокоила, даже несколько смущала странная нервозность его учителя, Пита Арколы, которую тот обнаруживал в последние два-три дня. Кто-то настойчиво предупреждал Пуна, чтобы был осторожен и приструнил своих молодцов, и хотя Пуники не преминул посмеяться над предостережением и через Пита передал Кливленду, чтобы не волновался, это не помешало ему с особенной тщательностью продумать дополнительные меры предосторожности. Аркола, бывший боец частей особого назначения, обученный армией красться и скрываться, предположил, что это, наверное, Фрэнки Бризи напускает туману и, скорее всего, «гонит», но у Кливленда, прятавшегося за деревьями и ловившего каждый звук, возникло смутное подозрение, что в этом как-то замешан мой отец.
Однако когда он подошел к дому, его сознание прояснилось, сомнения улетучились, и он стал готовить себя к тому, ради чего сюда пришел. У подножия бетонной стены рос молодой дубок высотой полтора-два метра; Кливленд схватился за нижнюю ветку и, подтянувшись, влез на нее, потом, балансируя, пошел по ветке, пока не оказался вровень с краем стены. Оттуда он внимательно осмотрел дом, стоявший в каких-то двадцати метрах от его потного лба. Сук качался под его тяжестью. Это был большой дом из красного кирпича, увитый плющом, с двумя дюжинами окон на одной только задней стороне и тремя дымоходами. Аркола выбрал его после предварительной разведки, предпринятой несколько дней тому назад, поскольку дом, похоже, не охранялся сторожевыми псами. То ли последнее приключение с рычащей сукой в кузове пикапа остудило их желание общаться с собаками, то ли у нее просто кончилась течка, но с доберманами они решили больше не связываться. Кливленд, разумеется, любил собак и никогда бы не стал давать им отравленную приманку.
На первом этаже везде горел свет, а наверху, как он и надеялся, было темно. Подошло время ужина, и Кливленд мог видеть все семейство: отца, мать, старшенького, дочурку и младшенького за огромным роскошно сервированным обеденным столом. Он мог наблюдать, как служанка в униформе беззвучно исчезает через распахнутые двери, чтобы появиться на кухне (сверкание медной утвари, цветастые обои), и ощутил знакомую тоску при виде отца и сына и того, как масленка, переходя из рук в руки, одолевает разделяющее их неодолимое расстояние. Он харкнул насыщенной виски слюной и перелез на стену. Оттуда, сидя на корточках, он стал разглядывать внутреннюю поверхность стены и траву возле нее, стараясь определить, включена ли охрана периметра, хотя прекрасно понимал, что, если тут и есть система сигнализации, она вряд ли включена в этот час покоя и безмятежности. Не найдя никаких признаков опасности, он стал медленно спускаться на враждебную территорию ухоженного двора.
Два еврейских юноши во время Второй мировой войны становятся королями комикса в Америке. Своим искусством они пытаются бороться с силами зла и с теми, кто держит их близких в рабстве и хочет уничтожить.
Впервые на русском – новейший роман признанного мастера современной американской прозы, лауреата Пулицеровской премии, автора таких международных бестселлеров, как «Невероятные приключения Кавалера и Клея», «Союз еврейских полисменов», «Питтсбургские тайны», «Вундеркинды» и др. Это роман о правде и лжи, о великой любви, о семейных легендах и о большом экзистенциальном приключении. Герой Шейбона преследует Вернера фон Брауна в последние дни Второй мировой войны и охотится во Флориде на гигантского питона, сожравшего кота у соседки-пенсионерки, минирует мост возле Вашингтона, строит модели ракет и лунного города и прячет от жены, известной телезрителям как Ночная ведьма Невермор, старую колоду Таро…
Увлекательный ироничный роман о вымышленной колонии еврейских иммигрантов, которые пытаются обрести Землю обетованную за Полярным кругом.В одном из отелей американского города Ситка, штат Аляска, выстрелом в висок убит талантливый шахматист. Расследование дела поручено двум неразлучным друзьям — детективам Меиру Ландсману и Берко Шемецу…
Прославленный роман современного классика, лауреат Пулицеровской премии, финалист множества других престижных литературных наград, книга десятилетия по версии Entertainment Weekly; «Война и мир» на американский лад – без аристократов, но с супергероями, эпическая история дружбы, любви и одиночества, человеческой трагедии и нового искусства. «Кавалер & Клей» – это творческий дуэт гениального рисовальщика Йозефа Кавалера и его нью-йоркского кузена Сэмми Клеймана, сочинителя с поистине безграничной фантазией.
Яркий ироничный роман о людях творческих, об их проблемах и переживаниях, о вечном поиске источников вдохновения. По роману снят одноименный фильм с Майклом Дугласом в главной роли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».