Тайны Питтсбурга - [2]
Когда я отложил карандаш, было почти восемь. Я встал с привычным тихим вздохом и подошел к одному из узких высоких окон, которые выходили на городскую площадь. Сквозь дымчатое стекло небо казалось беловато-коричневым. Внизу бежали шумные стайки детей, явно куда-то направляясь. Это навело меня на мысль, что неплохо бы пойти поесть. Откуда-то издалека, с левой стороны здания, исходил странный мигающий свет. Я собрал книги, записи и только тогда заметил, что любитель второсортной испаноязычной литературы уже ушел. Там, где он сидел, осталась маленькая жестянка из-под ананасового сока и фигурка оригами, напоминавшая собаку и саксофон одновременно.
Спускаясь на лифте, я подумал о девушке за решетчатым окном, но на первом этаже уже никого не было. Окно закрывали деревянные жалюзи. За столом на выходе сидел взъерошенный субъект, который даже не посмотрел на меня, когда звякнул детектор пропускных ворот, — просто махнул рукой, приказывая выметаться.
Я стоял, наслаждаясь свежим воздухом и покуривая хорошую сигарету, когда до меня донесся громкий, трескучий звук голосов из полицейской рации. Я снова увидел слева мигающий свет. Вокруг были люди, идущие по своим делам и любопытствующие. Я тоже решил подойти поближе.
Эпицентром всего была девушка. Она стояла, слегка наклонив вперед голову, и что-то шептала. Слева от нее силился подняться с земли полицейский с располосованной физиономией. Он встал на колени и попробовал вскочить на ноги, жестами угрожая — не слишком убедительно, надо сказать, — молодому здоровяку. Справа от девушки, на другой стороне импровизированной арены, образованной кольцом любопытных, другой полицейский пытался надеть наручники на второго громилу, который на чем свет стоит ругал полицейских, девушку, своего разъяренного близнеца, топтавшегося прямо перед ним, и всех, кто наблюдал эту сцену.
— Отпусти, скотина! — рычал он. — Ты, сука, и ты, сволочь, и вы, кретины, — я вас всех поубиваю! Отпусти меня!
Он был огромен и мускулист, поэтому легко избавился от полицейского коротким рывком назад, который обрушил субтильного копа в голубом на мостовую. Близнецы надвигались друг на друга, пока не замерли на расстоянии вытянутой руки от девушки. Я присмотрелся к ней. Это была стройная блондинка — зеленые глаза, маленький носик, невыразительное личико сельской жительницы. На ней была цветастая юбочка. Девушка смотрела себе под ноги, на мостовую. Ее тонкие лодыжки подрагивали — девицу шатало на десятисантиметровых шпильках. Беззвучно шевелились губы. Полицейские (теперь уже оба на ногах) вытащили из петель дубинки. Потом наступила странная пауза, как будто и копы, и могучие близнецы ожидали от девушки тайного сигнала, чтобы перейти к решительным действиям. Внезапно стало темно и холодно. Издалека несся, набирая силу, угрожающий вой сирены. Девушка подняла глаза, прислушалась, потом повернулась к парню, который только что освободился от хватки полицейского. И бросилась на его необъятную грудь.
— Ларри, — пролепетала она.
Второй детина разжал кулаки, посмотрел на парочку, затем повернулся к нам, растерянный, со слезами на глазах.
— Худо дело, парень, — посочувствовал кто-то из толпы. — Она выбрала Ларри.
— Молодец, Ларри, — добавил другой.
Все было кончено. Люди захлопали. Засуетились помятые полицейские, заскрипели стальные ограждения, Ларри поцеловал свою девушку.
— Еще одно сердце разбито в Питтсбурге, — произнес голос рядом со мной. Это был любитель легкого испанского чтива.
— Ну да, — согласился я. — Точно. На Форбс-авеню что ни квартал, то драма.
Мы вдвоем покинули поле боя, влившись в общее шумное отступление зевак, которым неинтересно было наблюдать за последовавшей процедурой ареста.
— Ты когда подошел? — спросил он. В его тоне явно сквозил сарказм, и в то же время мне показалось, что он явно под впечатлением, даже потрясен увиденным. У него были короткие светлые волосы, блеклые глаза и дневная щетина на скулах, которая придавала его мальчишескому лицу налет взрослой запущенности.
— Как раз вовремя, — ответил я.
Он хохотнул — один идеальный смешок.
— С ума сойти, — продолжал я. — Нет, ты видел? Я никогда не понимал, как люди могут быть такими откровенными прямо здесь, на улице, на глазах у публики.
— Некоторые умеют развлекаться, — изрек он.
Впервые услышав эту фразу из уст Артура Леконта, я проникся ощущением, что она служила ему слоганом. В его голосе слышались раскатистые дикторские интонации, когда он ее произносил.
Мы представились, пожали друг другу руки, отметив тот факт, что оба носим имя Артур. Встреча с тезкой — один из самых деликатных сюрпризов.
— Но меня все зовут Арт, — уточнил я.
— А меня все зовут Артур, — ухмыльнулся он.
На Форбс-авеню Артур стал поворачивать налево, чуть оглядываясь направо, на меня. Его правое плечо не поспевало за левым, будто бы он ждал, что я последую за ним, или был готов схватить меня за рукав и потащить за собой. Белая вечерняя рубашка экстравагантного старомодного покроя, свободно спадавшая на джинсы, выглядела великолепно даже в сумерках. Он остановился и, казалось, от нетерпения готов был притопнуть.
Два еврейских юноши во время Второй мировой войны становятся королями комикса в Америке. Своим искусством они пытаются бороться с силами зла и с теми, кто держит их близких в рабстве и хочет уничтожить.
Впервые на русском – новейший роман признанного мастера современной американской прозы, лауреата Пулицеровской премии, автора таких международных бестселлеров, как «Невероятные приключения Кавалера и Клея», «Союз еврейских полисменов», «Питтсбургские тайны», «Вундеркинды» и др. Это роман о правде и лжи, о великой любви, о семейных легендах и о большом экзистенциальном приключении. Герой Шейбона преследует Вернера фон Брауна в последние дни Второй мировой войны и охотится во Флориде на гигантского питона, сожравшего кота у соседки-пенсионерки, минирует мост возле Вашингтона, строит модели ракет и лунного города и прячет от жены, известной телезрителям как Ночная ведьма Невермор, старую колоду Таро…
Увлекательный ироничный роман о вымышленной колонии еврейских иммигрантов, которые пытаются обрести Землю обетованную за Полярным кругом.В одном из отелей американского города Ситка, штат Аляска, выстрелом в висок убит талантливый шахматист. Расследование дела поручено двум неразлучным друзьям — детективам Меиру Ландсману и Берко Шемецу…
Прославленный роман современного классика, лауреат Пулицеровской премии, финалист множества других престижных литературных наград, книга десятилетия по версии Entertainment Weekly; «Война и мир» на американский лад – без аристократов, но с супергероями, эпическая история дружбы, любви и одиночества, человеческой трагедии и нового искусства. «Кавалер & Клей» – это творческий дуэт гениального рисовальщика Йозефа Кавалера и его нью-йоркского кузена Сэмми Клеймана, сочинителя с поистине безграничной фантазией.
Яркий ироничный роман о людях творческих, об их проблемах и переживаниях, о вечном поиске источников вдохновения. По роману снят одноименный фильм с Майклом Дугласом в главной роли.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.