Тайны Парижа. Том 1 - [64]

Барон, давно уже рассеянно смотревший на огонь в камине, вдруг поднял голову и обратил свой мутный взор на жену.

— Аврелия, — сказал он, — подойдите и сядьте рядом со мной… мне надо поговорить с вами.

Баронесса встала, придвинула свой стул к креслу барона и подставила ему свой белый лоб, который он отечески

поцеловал.

— Дитя мое, — начал барон, взяв ее руку. — Я уже давно собираюсь побеседовать с вами… теперь это необходимо… я не могу дольше ждать… смерть близка…

— Барон!.. — прервала его с волнением молодая женщина.

— Я это чувствую, — продолжал он спокойно, — но не в этом дело… Выслушайте меня…

И барон Мор-Дье нежно посмотрел на жену, как бы благодаря за ее самоотверженность.

— Простите меня, Аврелия, — продолжал он, — что я загубил вашу молодость, ваше будущее, вашу жизнь, полную надежд, которую вы посвятили мне, разбитому и одинокому старику.

— Ах, барон, — прошептала баронесса, — разве с вами я не счастливейшая из женщин?

Барон с благодарностью пожал ее руку.

— Вы добры, — сказал он, — и благородны; вы ангел, и Бог вознаградит вас за это. Но знаете ли, Аврелия, что, женясь на вас, я думал прожить не долее полугода, так велико было горе, снедавшее меня.

Баронесса с ужасом посмотрела на мужа, и взгляд ее, казалось, говорил: «Значит, вы сильно страдали!»

— Да, — ответил он, поняв ее взгляд, и прибавил: — Я чувствовал приближение смерти, дитя мое, и, женясь на вас, надеялся оставить вас молодой, богатой вдовой, блестящее положение которой дало бы возможность красивой и добродетельной женщине вступить в новый брак.

— Молю вас! Не говорите так… — пробормотала взволнованная баронесса. — Разве для меня не счастье служить вам, быть подле вас, жить с вами… долго-долго, — прибавила она, улыбаясь и обнимая своими прекрасными руками шею старика. — Да, друг мой, я буду еще больше заботиться о вас, сделаюсь еще внимательней!..

Глаза старика наполнились слезами.

— Вы ангел! — сказал он.

— Я люблю вас… — ответила баронесса.

— Ну, так выслушайте же меня, — продолжал барон. Молодая женщина протянула ему свои руки, которые онпочтительно поцеловал.

— Дорогое дитя, — сказал он, — вы еще не знаете, что задолго до нашей свадьбы я любил вашу старшую сестру.

— Мою сестру? — спросила удивленная баронесса.

— Да, вашу сестру, госпожу де Берн, теперь уже покойницу, единственный сын которой, офицер, служит в Африке. Позвольте мне рассказать вам эту странную историю, Аврелия, и вы увидите, как вы были дороги для меня еще задолго до того времени, когда я решился предложить вам принять мое имя.

Баронесса Мор-Дье слушала мужа с любопытством, свойственным исключительно женщинам.

— Вслед за террором, — продолжал барон, — воцарился более мягкий режим директории, и некоторые эмигранты начали возвращаться во Францию после долгого отсутствия; в числе их были ваш отец, де Берн и я.

Ваш отец, шевалье де Кергас, вернулся с многочисленным семейством, состоявшим из четырех дочерей и сына, и притом без всяких средств, как и многие другие эмигранты, имущество которых было конфисковано и продано конвентом.

Де Берн был счастливее: его честный управитель, преданный ему, прикинулся крайним приверженцем республики и при помощи этого обмана сохранил обширные поместья своего господина, перекупив их с тем, чтобы возвратить их последнему, как только позволит то изменившаяся политика. Де Верну и мне было по двадцати пяти лет, а вашему отцу лет сорок. Вас в то время еще не было, а вашей сестре Мальвине было шестнадцать лет. Вы знаете, как она была прекрасна. Я страстно полюбил ее и хотел просить ее руки, как вдруг заметил, что де Берн также любит ее. Он был богат — я беден; он был красив, остроумен и мог нравиться женщинам. Поняв, что Мальвина будет счастлива, я стушевался, ища в преданности силы для борьбы против этой любви.

Де Берн женился на Мальвине. Как она была счастлива, вам это известно, но вы не знаете того, что я женился на вас потому, что в глазах света, по крайней мере, вы тетка Октава де Верна, который служит теперь в Африке.

— Что значат ваши слова? — со все возрастающим удивлением спросила баронесса.

— Подождите. Потеряв Мальвину, я в течение нескольких месяцев боялся умереть от отчаяния; потом случай свел меня с одной из тех женщин, которые имеют роковое влияние на всю жизнь мужчины. Эта женщина сделалась госпожою Мор-Дье; я женился на ней два года спустя после свадьбы Мальвины. Я полюбил ее так же горячо и страстно, как любил вашу сестру. Но, увы! Первая любовь и вторая ничего не имеют между собою общего. В первый раз мы любим более рассудком, и от любви этой излечиваются скорее; вторая захватывает только сердце, и от нее умирают. Я любил свою жену, как, по всей вероятности, ангелы любят своего Создателя; я любил ее так сильно, что был рад, что отказался от Мальвины.

Барон Мор-Дье провел рукой по бледному, нахмуренному лбу, как бы стараясь отогнать от себя какое-то ужасное видение.

— Ах, — сказал он, — в течение двух лет я был счастлив безгранично. У госпожи Мор-Дье родился сын и, стоя между этой женщиной и колыбелью ребенка, я считал себя счастливейшим из смертных…

Барон остановился, встал с кресла и направился к бюро; открыв его, он вынул оттуда объемистый, тщательно запечатанный пакет.