Тайны Парижа. Том 1 - [40]

Амазонка, похолодевшая от ужаса, не могла ни крикнуть, ни убежать; она присутствовала при поединке, забывая об опасности, которая грозила ей, если бы идиот победил; она думала только о своем спасителе, которого обхватили сильные руки противника. Амазонка упала на колени и горячо молилась за него… Сколько времени длилась борьба? Целую вечность для молодой девушки, единственной свидетельницы поединка; но на самом деле всего несколько минут. Ловкость и хладнокровие победили: Гонтран увлек своего противника на край утеса и столкнул его вниз в реку, протекавшую в этом месте на глубине тридцати футов. Нику вскрикнул и исчез в волнах, потом снова появился среди реки, яростно борясь с течением, уносившим его. -Он вернется… он вернется, — в ужасе шептала молодая девушка. — О, не бойтесь ничего, — успокаивал ее Гонтран, — не

И взяв ее на руки, он побежал в грот, где усадил ее на сухой вереск, закутав в свой плащ. Затем Гонтран подошел к лошади, все еще стоявшей в гроте, вытащил из седла пистолеты, зарядил их и, сев рядом с молодой девушкой, сказал:

— Теперь у меня есть, чем встретить его.

— О, не убивайте его! — вскричала она с испугом и состраданием.

— Это будет зависеть не от меня, — ответил де Ласи. Сумасшедший, переплыв реку, взобрался на скалы и очутился в двадцати шагах от грота. Холодная вода успокоила его страсть; он заметил, что во время борьбы платье его разорвалось, и он потерял кошелек. У него быстро наступила реакция. Обладая сотней экю, которые в своем безумии он считал необходимой и достаточной суммой для того, чтобы жениться на мнимой княжне, он снова почувствовал себя недостойным ее, заметив, что потерял кошелек. Еще за минуту перед этим Нику, чувствовавший в себе такую силу, которой ничто не могло противиться, вследствие резкой перемены, какие нередко бывают у безумных, внезапно счел себя бессильным и беззащитным и заплакал, как ребенок, бормоча:

— Я потерял свое сокровище, я потерял его…

Он на коленях дополз до входа в пещеру, плача и рыдая. Гонтран, приготовившийся уже защищать себя и молодую девушку, понял, что бедный сумасшедший не опасен.

Между тем тот шептал, рыдая:

— Придется снова начать собирать милостыню… и собирать долго-долго для того, чтобы жениться на княжне… о, Боже мой, Боже мой!

— Бедняга! — с состраданием сказала молодая девушка.

— Прощайте… — крикнул идиот. — Прощайте, любите меня вечно…

И он с грустью поплелся, то плача, то заливаясь безумным хохотом, вверх по течению реки. Потом он бросился в реку и переплыл на другой берег, где скоро Гонтран увидел, как он исчез в лесной чаще.

Тогда маркиз и молодая девушка молча переглянулись и, свободно вздохнув, почувствовали, как сердца их забились под наплывом нового, незнакомого им чувства.

XXI

Человек лет двадцати семи-девяти, будь у него сердце свободно или нет, не может остаться равнодушным к молодой красивой девушке, какова была амазонка, спасенная от неминуемой опасности Гонтраном, сидя с ней ночью, в грозу, в уединенном месте.

Гонтран, уезжая из Парижа, все еще любил Леону, но на пепле потухающей любви легко могла вспыхнуть новая, хотя, спасая амазонку от дикой ярости идиота и оказывая ей помощь, он, может быть, только повиновался благородному порыву рыцарской натуры; но, вероятно, удивительная красота молодой девушки, которую он заметил при мгновенной встрече, удвоила его силы и помогла ему победить безумца. Впрочем, в неизвестности так много очарования. А разве не была этой неизвестностью для него молодая девушка, о существовании которой он узнал лишь из бессвязных речей сумасшедшего и которую он увидел переезжавшей реку на лошади в сопровождении двух собак, как героиню Вальтера Скотта, а затем спас от бесчестия, точно так же, как безумный спас ее от смерти, и имени которой он совершенно не знал, да и видел ее в первый и, быть может, в последний раз.

Что касается молодой девушки, то она, подобно всем женщинам, была поражена и увлечена силой и храбростью Гонтрана, прелестью бури, тайной поэзии, набросившей непроницаемое покрывало на все события этой ночи.

К тому же маркиз де Ласи обладал энергичной и гордой красотою, обнаруживавшей его аристократическое происхождение.

Молодые люди молча прислушивались к последним раскатам грома, начинавшего затихать, к плеску реки и к монотонному шуму дождя, крупными каплями падавшего на утес. Гонтран первый прервал молчание.

— Сударыня, — сказал он слегка дрожащим голосом, — я благодарю Провидение за то, что оно дало мне возможность оказать вам помощь.

— Ах! Я никогда не могла вообразить, что он может быть таким дерзким, — вздрогнув, сказала амазонка.

— Но как вы решились поехать в такой час и в такую погоду?..

— Вы не можете объяснить себе, — перебила его молодая девушка, улыбнувшись, — моего присутствия в лесу среди ночи?

И как бы боясь, чтобы Гонтран не усомнился в ее общественном положении, молодая девушка, покраснев, прибавила:

— Я живу с отцом в замке, в двух лье отсюда, в верховье Ионны, на другом берегу; на этой стороне, к югу, на опушке леса, откуда вы видели, как я выехала, находится замок тетки, к которой я ездила сегодня утром. В нашей стороне, по всей вероятности, вы, милостивый государь, не бывали…