Тайны Нью-Йорка - [18]

— Вы правы, — сказал Лонгсворд.

— Разумеется, между мной и миссис Бартон никогда бы не возникали разговоры о прошлом. Остается вопрос о ребенке. Или я его оставлю и буду воспитывать у себя, или же, если вам угодно, помогу моей жене скрыть его рождение и затем передать его вам, чтоб вы могли сами его воспитать. Наконец, я даже не настаиваю на полном разрыве. Благодаря операции, о которой я сейчас буду говорить с вами, вы в какой-то степени станете моим компаньоном, другом дома… Я не вхожу в подробности. Вы и так понимаете меня…

Эти циничные предложения, так прямо высказанные, заставили Эдварда покраснеть.

Он сдержал себя.

— Вы видите, — продолжал Бартон, — что я человек сговорчивый. А теперь скажите, можете ли вы принять эти предложения…

Молодому человеку безумно захотелось дать пощечину этому жирному негодяю.

Он подумал об Антонии. Но разве низость этого человека не оправдывала их поступки? Как бы виновны они ни были, не искупалась ли их вина подлостью Бартона.

Эдвард отчетливо произнес:

— Я принимаю.

— Хорошо, — сказал Бартон. — Перейдем теперь к услуге, которой я от вас жду…

Услуга! Какую же низость мог придумать этот человек, чтоб оценивать ее так высоко?

— Вы, конечно, знаете, милостивый государь, — начал Бартон, — что самые богатые источники нефти находятся на востоке Пенсильвании, большей частью в Венанго, Крофорде и Варрене…

Эдвард не мог скрыть своего удивления. Он изумленно смотрел на Бартона.

Бартон, казалось, нисколько не смущался этим и продолжал:

— Ойлькрик — самое перспективное богатство этой страны. Как вы знаете, это поток, берущий начало на севере Пенсильвании, около южного берега озера Эри и движущийся в направлении бассейна реки Алеган, недалеко от города Франклина. Некогда это было излюбленное место путешественников. Теперь на этих берегах не видно ничего, кроме машин, заводов и построек производственного назначения. Извините, что вхожу в такие подробности, но они необходимы для того, чтобы вы поняли мое предложение…

Он немного помолчал и продолжил:

— Итак, благодаря долгим и тяжким трудам люди дошли до открытия около самих ворот Франклина источников, производительность которых, я думаю, будет вчетверо больше всех остальных вместе взятых.

— Ну, так что же? — спросил Эдвард, начинавшим думать, что он сходит с ума.

— Тут возникает одно затруднение… Если источники Франклина будут открыты, их одних будет достаточно чтобы снабжать весь мир… Но тогда, спрашиваю я вас, что станет с владельцами остальных источников? Верно. Они разорятся…

Тут Бартон встал в сильном волнении…

— Милостивый государь, — сказал он, — я доверяю вам огромную тайну. Если источники Франклина откроются, я полностью разорюсь, а со мной и Арнольд Меси… И многие другие… А я не хочу разоряться, не желаю, когда, напротив, приложив ум и смелость, мы можем удвоить доходы с тех источников, которыми уже владеем… Если же Франклинские источники окажутся вне эксплуатации, нам нечего бояться конкуренции… А если бы еще какой-нибудь непредвиденный несчастный случай, какая-нибудь катастрофа полностью уничтожила их, внезапная паника овладела бы владельцами других нефтяных источников, и тогда мы бы перекупили все акции и стали бы полными хозяевами рынка!

Эдвард начал терять терпение.

— Но, — сказал он, — зачем вы мне все это рассказываете^?

Бартон подошел к нему вплотную и, глядя в глаза, произнес:

— Потому что для исполнения этого неслыханно блестящего плана нужна рука смельчака… или человека, жизнь будущее, любовница и ребенок которого — зависят от нас…

В последних словах звучала неприкрытая угроза.

— Что вы хотите этим сказать? — воскликнул Лонгсворд.

Бартон пристально посмотрел ему в глаза и сухо ответил:

— Мистер Лонгсворд, когда в морском порту приходится спускать на воду корабль, тогда строятся леса, на которых держится вся огромная масса корабля. Подставки убираются одна за другой. Наступает торжественная минута, когда остается последняя из них — небольшой кусок дерева. Нужно нанести удар по этому куску дерева, и корабль, если равновесие его верно рассчитано, свободно двинется в море… Но кто захочет нанести этот удар? Ведь этому смельчаку грозит смертельная опасность. Корабль может резко накрениться и раздавить своей тяжестью этого человека… В этом случае идут на ближайшие галеры… Говорят каторжникам: «Вы можете получить помилование, но с опасностью для жизни! Кто хочет перерубить дубовую подпорку?» Десять человек встают. Из них выбирают одного. Он становится около колосса, который может одним движением убить его. Он поднимает топор и рубит его. Если корабль направляется прямо в море, то каторжник свободен, спасен… Поняли ли вы меня?

— Продолжайте, — сказал Эдвард, на лбу которого выступили крупные капли холодного пота.

— Вы каторжник, мистер Лонгсворд. Я предлагаю вам освобождение. И говорю вам: для уничтожения Франклинских источников есть только один способ… Это… вы слышите?.. Это пожар. Такой громадный риск может принять на себя осужденный на смерть… Готовы ли вы принять его на себя? Взамен вашего согласия я предлагаю вам освобождение той, которую вы любите, и спасение вашего ребенка!..