Тайны мёртвых - [4]

Остальные всю жизнь работают за три копейки! Мне не нужно такое образование, которое ничего не может мне дать! Я ухожу!

– Ну вот и уходи, – декан взялся за ручку двери. – Зачем нам нужен наркоман?

– Пойдем, Ян, – потянула его за руку Инна. – Зачем ты опять скандалишь?

– Ладно, – бросил Ян. – Прощайте! – и, выругавшись и сплюнув в угол, он с друзьями вышел из зала.

– Ну, ты ему выдал! – радостно сказал Антон, обращаясь к Яну.

– Я тоже так думаю, – заметил Кирилл. – Если бы не родаки, давно бы ушел из этого гребаного вуза. Умные люди учились на «двояки» и стали миллиардерами, а отличники всю жизнь живут на одну зарплату или становятся бомжами.

Инна беспокоилась, чтобы Ян чего-нибудь не вытворил в таком состоянии, и решила проводить его до дома.

– Ян, пойдем к тебе? – предложила она.

– Ладно, пойдем, – сказал он. – Покедова всем!

Выйдя на улицу, друзья распрощались и пошли восвояси.

* * *

Инна легла рядом с Яном, обняла его, прижалась, все еще пытаясь удержать его, сделать вид, что ничего не случилось. Очень скоро она уснула, уставшая от событий этого тяжелого дня.

Ей снился сон. В этом сне ей сказали, что Ян умер. У женщины-милиционера, сообщившей это, был стеклянный взгляд.

– Вы должны прийти на опознание, – сказала она.

Инне было страшно. Так, как не было никогда в жизни. Она оказалась в холодном морге, где у всех покойников на пятках были написаны номера: 1, 2, 3, 4… У Инны закружилась голова, она схватилась за холодную стену, чтобы не упасть.

– Вам не сюда, – равнодушно бросила женщина и подтолкнула ее к белой двери.

Инна взялась за ручку, медленно открыла дверь и вошла внутрь. Там, на столе, покрытом какой-то рваной клеенкой, сидел малыш. У него были светлые пушистые волосы и огромные голубые глаза. Увидев Инну, он радостно улыбнулся беззубым ртом и протянул к ней руки.

– Это он? – строго спросила женщина.

– Да, – закричала Инна, – Ян, Ян, Ян!

Проснувшись, она увидела, что Яна нет рядом. Инна коснулась смятой подушки, обняла ее, все еще находясь под впечатлением собственного сна. На часах было четыре утра. Свет налитой, словно антоновское яблоко, луны слепил глаза. Инна встала с кровати и тихонько прокралась в коридор.

Глава 2. Самоубийство

Ян любил Инну, но собственную тоску любил больше. После первой неудачной попытки самоубийства, когда он наглотался таблеток, Ян все время думал о смерти. Он изменял с ней Инне, представлял, как погружается в нее, словно в вязкую темноту, и все больше приходил к мысли о бессмысленности человеческого существования.

Сегодняшний разговор с ректором окончательно добил его. Дождавшись, когда Инна уснет, он еще какое-то время полежал рядом, прислушиваясь к ее ровному дыханию.

– Прости меня, – тихонько сказал Ян и на цыпочках пошел в ванную.

Ян закрылся в ванне, набрал теплой воды, лег в воду и, взяв бритву, полоснул ей по рукам, вскрывая вены.

«Вот и конец», – подумал он.

Кровь потекла по рукам в воду. Он снова затянулся сигаретой с курительной смесью и, одев наушники, стал слушать свою любимую песню из концерта Градского «Рок»:

Я прибыл в этот мир совсем слепым,

Согласья не спросили, в мир втолкнули.

Все обещания развеялись, как дым.

Свечу надежд зловонием задули!

Недолго в этом мире задержусь.

Посланьем этим с вами я прощаюсь.

Улыбкой вам Джоконды улыбаюсь.

Расстаться с жизнью вовсе не боюсь…

Он еще раз затянулся, дурман стал действовать, и ему показалось, что он плавает в свинцовом море, кровавые змеи вылезают из его рук и уплывают. Его тело исчезло, и он стал расплавленным свинцом. Ум распался на сотни кусочков отдельных мыслей, его нет, он просто взгляд, виденье и ничего. Зазвучало странное слово, переливаясь тысячью оттенков: кленьдя, сленьдя, мненьдя, гленьдя… Все стало нереальным, он проваливался в какую-то мглу…

Когда Инна увидела закрытую дверь, то все сразу поняла. Разбудила родителей Яна. Бледная, как полотно, стояла и смотрела, как они взламывают дверь, врываются в ванную… Ян лежал в красной воде с закрытыми глазами и улыбался. Инна тихонько сняла с него наушники.

Судьбою вам навеки суждено

Нести тяжелый крест повиновенья.

Кровавым потом залиты сомненья.

И то, что будет дальше – все равно.

Вскрываю вены лезвием себе,

Я ухожу туда, куда уносят крылья.

Не совершаю над собой насилья.

Прими, Иисус, я двигаюсь к Тебе! —

неслось оттуда. Инна схватилась за голову, тихонько опустилась на холодный белый кафель и закрыла глаза.

* * *

Ян очнулся на больничной койке под капельницей.

«Я опять жив», – подумал Ян.

– Сволочи, вы опять вернули меня к жизни! – заорал он и стал вырываться, но его руки и ноги были привязаны к койке.

«Опять я в дурдоме», – скрежеща зубами, подумал Ян.

– Отвяжите меня, гады! – орал он.

Ян дергался и выгибался на кровати, пытаясь отвязать руки.

На крик пришел врач и сделал ему укол.

– Хватит меня успокаивать! Дайте мне умереть, как я хочу… – бесился он, погружаясь в сон…

На следующий день, сидя напротив психолога в смирительной рубашке, он кричал:

– Что вам надо? Я сам решу, как мне жить или нет! Я свободный человек!

– Подумай о родителях, – увещевал психолог Яна.

– А что мне о них думать!? Они мне только все запрещают и заставляют делать то, чего я не хочу: учиться, работать! Не дают жить с девушкой, не разрешают ночью громко слушать музыку, употреблять наркотики! Я не просил их меня рожать, пусть не лезут в мою жизнь!