Тайны кремлевской охраны - [34]

Обсуждая практические шаги, Хрущев, Булганин, Маленков и другие столкнулись с положением, когда они полностью находились, в буквальном смысле этого слова, в руках Берии. Ведь только ему, министру внутренних дел, подчинялась их личная охрана, только через него отдавались приказания.

Берия мог отдать любой приказ. После устранения Берии личная охрана была передана в распоряжение самих охраняемых. Теперь только они распоряжались ее действиями, только их указания обязаны были выполнять охранники. В КГБ существовало, естественно, управление охраны, но в его ведении остались лишь общие организационные и хозяйственные вопросы. Возможного вмешательства личной охраны отца в ход событий и опасался в последние дни Семичастный. Естественно, первым шагом стала замена людей из состава охраны. Исчезли, были разоружены и выведены в резерв чекисты, проработавшие с отцом много лет. Со временем судьба их устроилась: кое-кто вышел в отставку, кого-то взяли в охрану других руководителей, а некоторые впоследствии снова появились на даче отца. Но это произошло много позже.

В первый же день отставки появление незнакомых лиц вызывало тревогу.

День начался. Помню, отец спустился к завтраку позже обычного, сегодня уже не надо было выдерживать установленный им самим после смерти Сталина регламент рабочего дня — к девяти утра быть в своем кабинете. Лицо его за ночь осунулось и как-то посерело, движения замедлились. Несмотря на привезенное доктором Беззубиком снотворное, ночь он провел почти без сна.

Позавтракав, как будто не ощущая вкуса пищи, отец вышел во двор. По привычке он обогнул дом и направился к воротам. Навстречу ему спешил незнакомый человек.

— Доброе утро, Никита Сергеевич, — начал незнакомец, остановившись в двух шагах. Его фигура, склонившаяся в полупоклоне, выражала почтение, смотрел он сверху вниз: ростом природа не обидела. Круглое, русское лицо невольно вызывало симпатию.

— Мельников Сергей Васильевич, ваш новый комендант, — представился он. — Вы меня не помните? Раньше я работал в правительственной ложе во Дворце спорта. Мы там с вами встречались. Какие будут распоряжения? — он, полуобернувшись, показал на черную «Волгу». — Может быть, хотите поехать на дачу?

Всем своим видом Сергей Васильевич демонстрировал готовность услужить, помочь. Однако в нем не было и тени угодливой лакейской суетливости. Сохраняя достоинство, он, как мог, демонстрировал уважение к отставному премьеру.

Отец протянул Мельникову руку.

— Здравствуйте, — вопрос застал его врасплох, мысли были где-то далеко. — Скучная вам досталась должность. Я теперь бездельник, сам не знаю, чем себя занять. Вы со мной с тоски зачахнете, — отвечая своим мыслям, произнес отец. — А впрочем, чего тут сидеть. Поехали.

На дачу отправились втроем: отец, Мельников и я. Нина Петровна еще не прилетела из Карловых Вар, где она в тот момент отдыхала и лечилась.

За окнами машины мелькали знакомые места. У плотно закрытых ворот дачи машина остановилась и нетерпеливо засигналила.

Обычно заранее предупрежденный о приезде отца охранник ожидал, вытянувшись в струнку у распахнутых настежь зеленых створок. Теперь на сигнал через форточку выглянул незнакомый человек. Охрану сменили и здесь. Мельников махнул рукой: открывай, мол.

Тогда половинка ворот приоткрылась, образовав щель, в которую высунулся молодой парень с сержантскими голубыми погонами. Он недоверчиво вглядывался в машину, наконец, узнав отца, облегченно заулыбался и поспешно распахнул ворота. Машина, проскочив по аллее, остановилась около дома.

С дачей получилась небольшая заминка. Охрану отца поручили девятому управлению КГБ, обеспечивающему безопасность членов Президиума ЦК. В распоряжении «девятки» находились и правительственные дачи. Отец попытался было отказаться от охраны, ссылаясь на свое положение пенсионера, но его попытки ни к чему не привели.

Начальник, с которым зашла речь об этом, не преминул уколоть отца:

— Что вы, Никита Сергеевич. Без охраны вам невозможно. Вы даже не представляете, сколько вокруг людей вас ненавидит. Мы отвечаем за вашу безопасность.

Хрущев махнул рукой и больше к этому вопросу не возвращался, только иногда грустно шутил:

— Сразу и не поймешь, кого от кого охраняют. То ли меня от окружающего мира, то ли его от меня».

Могло ли не быть отставки Хрущева? Ведь Никита Сергеевич знал о готовящемся. Говорят, что для историков рассуждения вроде «если бы да кабы» просто запрещены, потому что, начав думать в таком стиле, можно сойти с ума. Но иногда так хочется подумать о том, что могло быть, а чего быть не могло. Ведь бывший начальник охраны Игнатова предупреждал сына Хрущева и даже имел продолжительную беседу с Анастасом Микояном. Когда Хрущеву стало известно об этом, он сказал Микояну: «Ты тут разберись. Я поеду отдыхать, а ты тут разберись». Может быть, действительно сохранение личной власти на тот момент уже не волновало Хрущева?

Галюков Василий Иванович, предупредивший Сергея Хрущева о подготовке заговора, в бытность Николая Григорьевича Игнатова членом Президиума ЦК состоял при нем в должности начальника охраны.