Тайны Иисуса и Марии Магдалины - [11]

Нынешних христиан озадачил бы такой взгляд и заставил задаться вопросом: а почему эти христиане-адопцианисты не могли просто почитать свой Новый Завет, чтобы понять, что их представления неверны (поскольку Иисус был рожден непорочно и в действительности был Сыном Божиим). Однако причина, по которой они не прочли Новый Завет, ясна. Нового Завета еще не было. Конечно, все книги Нового Завета (послания Павла и Евангелия, например) были уже написаны. Но они еще не были объединены в канон Священного Писания и не были названы Новым Заветом. Формирование канона стало результатом дискуссий, в том числе и дискуссий по поводу сущности Христа в первые столетия.

Во втором-третьем столетиях были и другие христиане, занимавшие противоположные позиции: они настаивали на том, что природа Иисуса полностью божественна, и в действительности Он не мог быть человеком. Иногда сторонников этой теории называли «докетами» (от греческого слова doke, означающего «казаться» или «иметь вид»), поскольку они утверждали, что Иисус не был человеком, а только казался таковым. Он был Богом, и только Богом. Таким образом, только казалось, что Иисус имеет человеческую плоть и кровь, человеческие чувства, человеческую уязвимость и человеческую способность страдать и умирать. На самом деле все это было только видимостью.

Большинство христиан отвергало взгляды как адопцианистов, так и докетов, и твердо верило, что Иисус был и человеком (как утверждали адопцианисты), и Богом (как заявляли докеты). Но как Он мог быть и тем и другим одновременно? Вот в этой сфере и лежат наиболее интересные разногласия между разными группами ранних христиан, и именно эти разногласия привели со временем к созыву Никейского собора.

До этого существовало несколько любопытных решений проблемы двойственности природы Христа и связанного с ней вопроса: как Он мог быть Богом, если Богом был Бог-Отец, а Бог только один, и двух быть не может. Как такое возможно? Одним из ранних ответов был такой: говорили, что Иисус в действительности был самим Богом-Отцом, который стал человеком. Таким образом, Иисус был и Богом, и человеком (поскольку Он действительно стал человеком), и таким образом получалось, что Бог только один, далее несмотря на то что Иисус был Богом и Бог был Богом, поскольку Они — одно.

Однако со временем эту теорию объявили ересью (как и адопцианство, и докетизм), что было вызвано несколькими причинами. Ее оппоненты указывали на то, что Бог-Отец превыше всего, и Он пребывает над такими поставленными человеку пределами, как мораль, страдания и смерть. Однако сказать, что Иисус — это Бог-Отец, означало бы сказать, что Бог-Отец страдал. Оппоненты этой теории назвали ее патрипассианизмом («страдания Отца») и подвергли осмеянию. Они, например, с иронией замечали: не разговаривал же Иисус сам с собой, когда молился (см. Ин 17).

Но все же, как Он мог быть и человеком и Богом в одно и то же время? И как могли Он и Бог (и Дух Святой) быть Богом, если Бог только один? Очень немногие христиане согласились бы признать, что Бог не один, — это было бы язычеством. Так как же они могли оставаться монотеистами, признавая Христа Богом?

Арий и Никейский собор

Одно из решений этой проблемы и привело впоследствии к Никейскому собору. В начале четвертого столетия, почти в то же время, когда произошло обращение Константина, в Александрии Египетской, важном центре христианского мира, проповедовал популярный пресвитер Арий[6]. Арий пытался разрешить проблему природы Христа, утверждая, что в начале был только Бог-Отец. Но в какой-то момент бесконечно далекого прошлого Он сотворил Себе Сына, и именно через этого Сына Божьего, Христа, Он создал все сущее. Таким образом, Христос оказывался существом божественным — но Он был ниже Бога-Отца, являясь Его первым творением. И Христос был тем, кто создал все остальное. Затем Он вочеловечился, рожденный Девой Марией; Он умер во искупление грехов человечества, был воскрешен из мертвых и продолжает пребывать с Богом, как Его Сын, на небесах.

Это решение проблемы идентификации Христа было крайне популярным, в частности, потому, что так удачно сохраняло все утверждения, которые христиане привыкли слышать о Боге (есть только один Бог; Он воплощается перед нами в Христе) и о Христе (Он имеет божественную природу; Он вочеловечился). Но были и другие христиане, которые подвергли эти утверждения серьезному сомнению, поскольку, с их точки зрения, Христос представал в них второстепенной фигурой по сравнению с Богом-Отцом и являлся не вполне божеством. Среди оппонентов Ария был Афанасий — тогда молодой дьякон Александрийской церкви, ставший одной из самых значительных фигур в истории христианства четвертого века. Афанасий и его сторонники настаивали на парадоксальном понимании Христа как Бога и все же человека. Христос существовал всегда — Он не был сотворен в какой-то определенный момент времени, — и Он сам имел всецело божественную природу (а не был наделен ею в результате каких-то преобразований). Фактически Он имел ту же сущность, что и сам Бог-Отец. Именно такое понимание в конечном итоге привело к догмату о Троице, согласно которому Бог един, но существует в трех лицах. Все три ипостаси единосущны и равно вечны, но не являются тремя Богами: Бог один, явленный в трех лицах.