Тайны горного Крыма - [22]

В дальнем углу позади кладбища можно увидеть одно из самых ранних общественных сооружений города — баню Сары-Гюзель, сооруженную, как гласит надпись, в 1532 г. Баня в те времена была своего рода клубом, местом отдыха, встреч и бесед: эта традиция унаследована турецкими банями от византийских. Сары-Гюзель, мощное каменное квадратное в плане здание, перекрыто куполами с фигурными отверстиями. Оно состояло из мужского и женского отделений, к каждому из которых примыкали крытые дворики с фонтанами. Обогревалась баня сложной системой отопительных устройств под полом и в стенах; горячая и холодная вода поступала в моечные отделения по свинцовым трубам. Здание оказалось долговечным и служило своему прямому назначению до 1924 г.

Осмотр ханского дворца с его жизнерадостной и разностильной пестротой убеждает, что при всех отличиях и особенностях это — типичная резиденция восточного владыки, стихийно выросший ансамбль построек самого разнообразного назначения, жилище феодала, где сосредоточено все необходимое для официально-парадной, религиозной и частной жизни. Но парадная сторона, стремление подчеркнуть величие власти здесь отнюдь не доминировали; напротив, на всем лежит печать легкости, интимности. И если бы можно было выразить основную идею дворца, которой его создатели следовали, возможно, и неосознанно, то это скорее воплощение мечты о дреме в райском саду, о стирании граней между действительностью и волшебным миражем. Комнаты, похожие на драгоценные шкатулки или на садовые беседки с калейдоскопическим узором цветных стекол, с изображениями чаш, полных цветов и плодов, с мраморными фонтанами посредине, продолжали и усиливали впечатление от цветников, внутренних садиков и больших садов, окружавших дворец. Эту идею дворца-сада, при всем различии конкретного архитектурного воплощения, мы встречаем в самых разных концах мусульманского мира — от дворца Топкапи в Стамбуле до прославленной Альгамбры в Гранаде, где легкие ажурные павильоны группируются вокруг внутренних двориков с зеркалом воды или фонтаном в качестве центра — смыслового и организующего одновременно.

О культовой архитектуре

Контрастом «увеселительной» (по выражению панегирика во дворце) дворцовой застройке служат правильность, продуманность, строгость мечетей, медресе, дюрбе — словом сооружений, где господствующей идеей является выражение сути мироздания. Здесь царит строгая пропорциональность при соблюдении основных традиционных форм, выражающих вполне определенный, веками закрепленный за ними смысл. Мусульманское зодчество вообще замечательно тем, что умело использовать, синтезировать и усовершенствовать архитектурные достижения разных стран, времен и народов. Самым главным их собственным достижением, разработанным и доведенным до совершенства, стал купол. Многие народы, особенно в Азии, пытались создавать разного рода сводчатые постройки; однако основополагающее значение для формирования архитектуры арабов имело очень развитое по формам и конструкциям зодчество Ирана эпохи династии Сасанидов (III–VII вв.). Отсюда была воспринята композиция центричного сооружения, завершенного куполом. Купол своим основанием опирался на четыре стены основного квадратного объема и на небольшие арочки-тромпы, перекинутые в угловых частях последнего. Подобный тип композиции использовался прежде всего для возведения культовых построек — мечетей и мавзолеев-дюрбе. Более совершенная система купольного сооружения состояла в переходе от куба основания к восьмиграннику барабана, а от него к куполу; внутри же переход осуществлялся с помощью парусов. Секрет популярности этой композиционной схемы, в бесчисленных вариациях распространенной на всем мусульманском Востоке, отчасти объясняется через символику ее форм. По издавна укоренившейся традиции кубическая форма выражает мир земной, сферическая — небесный: поскольку круг несводим к квадрату (как известно, задача на "квадратуру круга" не имеет решения), структура мироздания должна включать третий, промежуточный элемент — восьмерик, приближающийся к кругу по форме. Этот элемент возникает уже в силу того, что купол не может непосредственно утвердиться на квадратном основании и требует "срезания углов" куба в форме парусов внутри, а снаружи оформляет их восьмигранником, зрительно облегчающим переход к куполу.

Дюрбе Азиса

В предместье Бахчисарая — Азисе, недалеко от вокзала, сохранились несколько дюрбе, будто специально собранные, чтобы дать возможность проследить вариации этой формы. Самый древний, полуразрушенный мавзолей Бей-Юде-султан, построенный на рубеже XIV–XV вв., представляет собой куб со скошенными углами, чтобы переход от четверика основания к восьмиграннику, поддерживающему купол, был виден и снаружи. К сожалению, этот весьма интересный памятник, по форме напоминающий некоторые египетские мавзолеи Каира, разрушается: наполовину обрушен купол, не сохранился примыкавший с южной стороны портик. Над дверью в дюрбе — надпись: "Эту гробницу приказал построить Мухаммед-Шах-бей, сын Мухаммед-бея, для своей матери Бей-Юде-султан, дочери Аджаган-бея". Иначе решен переход от четверика к восьмерику в дюрбе Ахмед-бея, относящемуся к XV- началу XVI в. Углы куба «срезаны» восьмигранником по горизонтали строго и лаконично, простые геометрические формы лишены украшений. Рядом уцелел мимбер — кафедра проповедника, остаток молельни дервишей XVI–XVII вв., представляющая собой восьмигранную башенку с каменным шатровым куполом, к которой ведет крутая лестница из массивных каменных плит. Два более поздних памятника XVI–XVII вв. построены в виде восьмигранников. Купол одного из них — дюрбе Мухаммед-бея — опирается непосредственно на восьмигранник. Изяществом пропорций отличается мавзолей хана Мухаммед-Гирея II. Внутри мавзолея — восемь стрельчатых арок, соответствующих его восьми граням, так что купол покоится на шестнадцатигранном основании; снаружи эти 16 граней подчеркнуты таким расположением восьмигранного барабана на восьмерике основания, чтобы получалось 16 углов. Стыки граней мавзолея оформлены декоративными выступающими колонками, окна (ныне заложенные) расположены в два яруса и кое-где сохранили мраморные наличники. По сообщению Палласа, уже в его время "дух разрушения причинил немало ущерба этим довольно примечательным сооружениям. Окна и двери многих из них были украшены белым мрамором с зелеными прожилками, от которых видны лишь остатки, остальное расхищено на камины. Между ними видны и гробницы, многие из мрамора с растительным орнаментом".