Тайны Французской империи - [21]
Вначале хотели, чтобы при падении королевской головы раздался пушечный залп. Но Робеспьер сказал: «Голова короля не должна производить больше шума, чем голова простого смертного».
Казнь Людовика XVI. Гравюра XIX в.
И выстрел отменили.
Вместо выстрела палач Сансон обносил эшафот головой короля. Толпа восторженно орала, люди мочили платки в королевской крови. Обезглавленное тело отвезли на телеге в общую могилу на кладбище у церкви Маделен.
С этого момента гильотину больше не убирали с площади. Две красные кровавые балки с висящим топором грозили городу.
События продолжали нестись. Победитель интервентов генерал Дюмурье не согласился с казнью короля. Он изменил Республике, бежал из армии. До него бежал из революционных войск другой несогласный — человек-символ, герой борьбы за независимость Америки, генерал Лафайет…
В Конвенте продолжалась неминуемая битва детей Революции. Если до того была борьба идей, то теперь началась борьба лжи.
Ценой поражения в этой схватке была жизнь.
Робеспьер и якобинцы обвинили жирондистов в заговоре вместе с изменником Дюмурье… Робеспьер лгал и знал, что он лжет. Так же, как лгали жирондисты, пытаясь обвинить в измене его и Марата.
Письмо Людовика XVI, написанное накануне казни. Национальный архив Франции.
Но в этой битве революционеров друг с другом впервые поучаствовали пушки! По приказу подвластной якобинцам Парижской коммуны Национальная гвардия привезла орудия к Конвенту. Под дулами пушек депутатам было предложено исключить «изменников-жирондистов» из Конвента.
Изменниками теперь назывались те, кого прежде величали вождями революции…
Пушки сделали свое дело. Испуганное «болото» поддержало Гору. Немного поупрямились, но проголосовали как надо.
Так начался путь революционеров-жирондистов на революционную гильотину. Они были арестованы, и двадцать два знаменитых революционера отправились в тюрьму Консьержери, куда совсем недавно сами посылали врагов Революции…
В Консьержери прошла их последняя ночь. Они пили, пародировали речи Робеспьера, шутили, писали письма к возлюбленным. Как сказал палач Сансон, казней стало так много, что люди вместо того, чтобы плакать, начали смеяться.
Их везли на гильотину, и они пели в телегах революционные песни и славили Революцию. Толпы народа, заполнившие улицы, проклинали их… и пели те же революционные песни и славили Революцию.
На эшафоте жирондист Верньо, вчерашний глава Национального собрания, произнес бессмертную фразу: «Революция, как бог Сатурн, пожирает своих детей». И, обращаясь к оставшимся великим революционерам, которые послали их на эшафот, добавил: «Берегитесь, Боги жаждут!»
«Доска гильотины до того была залита кровью, что одно прикосновение к ней должно было казаться ужаснее самой смерти», — вспоминал палач Сансон.
Казнь продолжалась сорок три минуты. Этого оказалось достаточно, чтобы Республика лишилась своих основателей…
Теперь правили якобинцы. Конвент был безвластен. Жалкие «болотные» лягушки дрожали, ожидая очередную молнию с Горы.
Все это время верный «Друг народа» Марат продолжал свои призывы к крови. Но он забыл, что кровь порождает кровь.
Смерть Марата. Жак Луи Давид. 1793 г. Королевский музей изящных искусств Бельгии
В полутемный двор его дома вошла высокая девушка с каштановыми волосами — Шарлотта Корде…
Знаменитая картина художника-революционера Давида. Марат лежит в ванной… Он уже при жизни испытывал адские муки. Его пожирала нервная кожная болезнь. Только ванна давала ему какое-то облегчение.
Шарлотта Корде на допросе. Неизвестный художник. XIX в.
Шарлотта написала Марату, что приехала из провинции — раскрыть заговор врагов Республики. Как он ждал ее! Она вошла и убила его одним ударом ножа. Такая была сила ненависти!
Предком Шарлотты Корде был великий Корнель, автор трагедий о героях, готовых жертвовать жизнью во имя справедливости и долга.
Шарлотта держалась на допросах с достоинством героев Корнеля.
Когда ее спросили о соратниках, она с усмешкой сказала: «Неужели вы думаете, что моей ненависти к этому чудовищу было недостаточно? Дожив до почтенных лет, вы должны знать: плохо исполняется дело, которое не рождено вашим сердцем. Особенно если надо жертвовать жизнью. Я убила чудовище. Я убила одного, чтобы спасти сотни тысяч… Я республиканка. Я преклоняюсь перед великими принципами Революции и ненавижу ее крайности. Марат сеял ненависть в народе… Теперь его нет! И я с радостью отправляюсь на небо… Жизнь не дорога мне. Современники малодушны, и мало патриотов, умеющих умирать за отечество».
На гильотину ее везли в телеге палача. Толпа проклинала ее. Она была презрительно безучастна к ругани и крикам.
Она попросила палача не спешить: «Я ведь впервые в Париже».
На эшафоте она сама радостно бросилась на доску, «как в постель к любимому».
Она верила, что исполнила свой долг.
После гибели Марата началось революционное безумие.
В это время Республика была окружена пылающим кольцом. Наступали войска интервентов. Восстала крестьянская Вандея. Заполыхала огромная территория. Крестьяне, вооруженные порой одними вилами, героически сражались с революционными войсками… Восстал Лион. Сдался англичанам главный порт Франции — Тулон. И тогда произошло невероятное…
