Тайны, догадки, прозрения - [54]

Отсюда и идея содружества. Единственного, в своем роде…

Во время войны Винеру по долгу службы пришлось заняться изучением электромеханических систем, по его выражению, «узурпировавших» специфические функции человека: выполнение сложных вычислений, предсказание будущего положения цели при управлении артиллерийским огнем, особенно, если огонь велся по самолетам. Классические методы отжили свой век — слишком велики были скорости у военной авиации; для попадания в столь быстро движущуюся цель нужен был особый прибор, обеспечивающий механические расчеты. Прибор должен был учитывать, куда движется самолет, предвидеть его будущее «поведение», тогда как скорость его почти равна скорости зенитного снаряда; следовало знать, как станет после первого выстрела маневрировать пилот и до каких границ возможны его маневры. А это уже требовало изучения поведения человека: самолет ведет летчик, управляет огнем тоже человек; чтобы математически описать участие человека в работе управляемой им машины, — с тем, чтобы заменить потом все управление машинным, — нужно было знать характеристики некоторых человеческих функций.

И совершенно своим путем, много лет спустя, Норберт Винер пришел к тем же выводам, к которым в своей лаборатории пришел П. К. Анохин в поисках закономерностей механизмов условных рефлексов: то, что в технике называется обратной связью, оказывается, имеет исключительно важное значение в сознательной деятельности человека.

Винер рассуждал примерно так: я поднимаю карандаш, приводя в движение определенные мышцы, но я не знаю, какие это мышцы — я управляю ими подсознательно, сознательно я только беру карандаш, цель осознана, средства — нет; тут явно происходят круговые процессы, когда из органов чувств импульсы идут в мозг, из мозга снова к мышцам, а затем через те же органы чувств возвращаются в мозг. Так же передается сообщение и в управляемых машинах.

Давным-давно человек уже создавал автоматические устройства по подобию деятельности живых организмов, начиная от парового котла или часового механизма, хотя, вероятно, большинство их создателей и не подозревало об этом.

А Винер стал сравнивать функции автоматических устройств с функциями живых существ, потому что ничто на Земле не «работает» так безупречно и слаженно, как живой организм.

Это и есть тот неповторимый «стык», без которого немыслимой была бы новая наука: материальность всех функций живых существ, в том числе человека, а раз так — возможность воспроизведения подобных функций — в машинах. Никакой души, создаваемой «высшими силами», — уникально сложная работа уникально сложного, но познаваемого мозга.

То, к чему силой своей гениальной логики пришел в прошлом веке русский физиолог Иван Михайлович Сеченов, американский математик Винер применил к машинам.

Поскольку и животное и машина получают информацию из окружающей среды; поскольку и животное и машина должны, используя эту информацию, выбирать для себя правильное поведение, постольку и животные и машины должны жить в соответствии с внешней средой. Человек не является исключением: все сигналы он получает из окружающей среды, перерабатывает их и соответственно ведет себя в жизни и в обществе.

Винер в своем стремлении навести «порядок» в «хаосе» искал путей для универсального управления. Общий язык и общая методика — вот что нужно для универсального управления человеческим обществом, межпланетной станцией, компьютером — сиделкой у постели больного…

Общий язык для представителей всех разнообразнейших отраслей науки — не более разнообразных, чем «отрасли», функционирующие в мозгу человека.

Для того чтобы создавать машины, по своим характеристикам близкие к мозгу, надо, как минимум, знать эти характеристики.

В 1943 году вокруг Розенблюта собралась уже компания физиологов, хорошо знакомых с математикой и математической логикой. На полном ходу началось взаимное проникновение наук — в поисках «общего языка». Изучались синапсы — места соединений нервных волокон головного мозга; изучались вакуумные лампы в качестве необходимой детали для моделирования нейронных систем. В 1946 году в Мексике в Национальном институте кардиологии, где работал Розенблют, стали изучать рефлекторную реакцию в разных условиях и состояниях. Изучали двигательную мышцу — у кошки.

Кибернетики начали с животного.

Постепенно стало ясным, что сверхбыстрая вычислительная машина может стать идеальной моделью для решения задач, связанных с изучением нервной системы. И мозг и такая машина получают информацию по одним каналам, а передают ее по другим. Ее входные и выходные сигналы могут быть не только числами и графиками, но и показаниями искусственных органов чувств: фотоэлементов (глаз) или термометров (терморегулирующая система в организме). Другие приборы, аналогичные органам и системам животных, смогут наблюдать за работой двигательных органов машины и, замыкая обратную связь, передавать наблюдения в центральную управляющую систему, подобно искусственным двигательным ощущениям. С помощью этих средств можно построить машины со сколь угодно сложным поведением.

Сверхбыстрая вычислительная машина в принципе — та же нервная система.