Тайны, догадки, прозрения - [46]

Вы помните канарейку, которая связанными крыльями передвигала кубики и строила из них «башню», чтобы достать пищу? На какие отражательные механизмы опирались ее действия? Ведь никакого опыта она не имела и никакой рефлекс не мог у нее выработаться. Между тем она знала, чего ждет от впервые производимых манипуляций: получения еды. Мозг приказывает ей действовать определенным образом, исправляет ошибки на основании ожидаемых результатов. Но откуда взялись ожидания?

Мозг действует в этом примере, как и во множестве других, не как весы, уравновешивающие организм со средой, а как «Госплан», планирующий действия против неудобств, выдвигаемых средой. Сам мозг является здесь активным началом предвидения: зарождается мотивация, она порождает цель, цель организует средства, поступки. Вот откуда сеченовское: мы слушаем, а не просто слышим, мы смотрим, а не просто видим. Мозг не регистратор, а приемник и анализатор, не просто восприниматель, а орган, ставящий цель и делающий из восприятия действенные выводы.

Мозг человека способен предвидеть сознательно, мыслить перспективно, воспринимать ассоциативно — и еще выражать все словами.

На том симпозиуме, о котором шла речь, в своем вступительном слове Н. П. Бехтерева говорила:

— Известно, что в мозгу есть механизм, обеспечивающий избыточные возможности при встрече с каждой новизной. Те, кому удалось «подсмотреть», что происходит в мозгу в момент, когда обстановка оказывается новой, когда неожиданно совершается переход к старой обстановке, когда есть хоть какие-нибудь основания для того, чтобы «удивиться», могут сказать, что мозг в этих случаях как бы «проигрывает» массу готовностей к этой новой ситуации. В это время активизируется огромное количество нервных элементов, включается масса связей между различными участками и элементами мозга. Не исключено, что этот же механизм, хотя бы частично, лег в основу сохранения возможностей мозга, возможностей вида. Весьма вероятно, что эта реакция на новизну и есть что-то вроде механизма, который, обеспечивая избыточную готовность в каждой конкретной, даже маленькой новизне данной минуты, на долгие века сохранил бесконечно большие возможности мозга…

Мозг такой, как он есть сейчас, мало изменился в веках. Но до наших дней никому не удавалось «подсмотреть», какими процессами обеспечивает он высшую нервную деятельность. Поиски электрофизиологических характеристик, связанных с психическими актами, тоже имеют уже многолетнюю историю.

Грей Уолтер, известный английский нейрофизиолог, посвятивший себя изучению электрической активности мозга, разработавший прибор для анализа волн этой активности, многие годы «ловил» законы их разнообразия и изменчивости. Он открыл различные биоэлектрические ритмы, записываемые на электроэнцефалограммах, и дал им названия. С конца пятидесятых годов Грей Уолтер начал лечение вживленными электродами одного из видов эпилепсии, расстройства движений при некоторых трудно поддающихся медикаментозному воздействию неврозах.

Ученый искал объективные показатели изменения поведения мозга в период психической деятельности человека. Одно из важных открытий пришло «случайно». Такие «случаи» знает история науки, как знает и то, что толчком к открытию они становятся только для исследователей, которые их ждут. Так было с Луи Пастером, случайно использовавшим старую культуру куриной холеры, после прививки которой курица не заболела — что и послужило началом создания вакцин из ослабленных микробов; так было с Кохом, обнаружившим на срезе сырой картофелины разноцветные пятна, оказавшиеся различными колониями микробных культур и подсказавшие ученому бактериологическую технику разъединения бактерий на твердых питательных средах; так было с Флемингом, «случайно» открывшим пенициллин в плесени, уничтоживший в чашке с питательной средой все находившиеся там стафилококки.

Ну, а у Грея Уолтера случай был особый по своей тонкости, и заметить его, скажем, во времена даже Флеминга, просто не было бы никакой возможности. И сам Уолтер, и его увлеченные делом сотрудники обладали адским терпением — однообразная бесконечная работа ничуть не наскучила им. Они записывали биотоки у людей, анализировали их, сравнивали друг с другом, замечали малейшие изменения в графическом изображении, до красноты век всматривались в рисунки электроэнцефалограмм.

И в одно из таких обычных исследований одного обычного больного на пол упал какой-то металлический предмет. Звук раздался довольно звонкий и — вот это новость! — волны биотоков мгновенно изменились. Таких никто из исследователей прежде не видел — это были волны совершенно особой конфигурации. Откуда взялись они? Неужели от звука упавшего предмета?

Верно, именно так. Мозг человека откликнулся на неожиданный звук, насторожился — что-то за сим последует?..

Уолтер назвал обнаруженный ритм «волнами ожидания» и, поскольку электрическим волнам обычно присваиваются буквы греческого алфавита — альфа, бета, тета и др., — он обозначил их как «Е-волны». «Е-волны» возникали всякий раз, когда человек настораживался в ожидании последствий какого-либо явления. Они были как бы «стрелкой», указывающей на то, что наступит «после». Это открытие Уолтера легло в основу множества работ, связанных с направленностью мозга в будущее.