Тайны, догадки, прозрения - [2]
Доступность мозга для науки — изучение его деятельности — моделирование этой деятельности — завоевание космоса…
С чего началась наука о высшей нервной деятельности и к чему она привела. И — к чему еще может привести. Этому и посвящена книга.
Можно было бы построить ее, как указано на обложке: сперва — тайны, потом — догадки, наконец, — прозрения. Но получилась бы неувязка. Потому что и тайн до сих пор множество, и догадки не все подтвердились, и прозрения осеняли ученых в разные времена и на разных континентах и продолжают осенять и сейчас. Поэтому я избрала путь более или менее хронологический — развитие идеи во времени. Начиная с Сеченова.
«…Суть рефлексы»
Сеченов пил. Водку. Много и регулярно… Жизнь двигалась медленно и монотонно — каждый день повторение предыдущего. Даже есть он должен был ежедневно одно и то же. «Алкогольная диета» — так назывался его рацион.
В комнате — очень дешевой и неуютной, — которую Сеченов снимал в Лейпциге, градусник не поднимался выше десяти. Водка не согревала — он ее ненавидел; одиночество никем не скрашивалось — ни друзей, ни добрых знакомых в Лейпциге еще не завел. Одна только хозяйка, немолодая, но аккуратная немка, заходила к нему, чтобы прибрать.
Однажды вошла, повела брезгливо носом, с укором глянула на своего постояльца. Смущенный Сеченов понял укор.
— Вы не думайте… Это я не для себя… Это — жертва науке, — неловко оправдывался он.
Хозяйка вскинула тонкие брови. Предупредила: придется приносить жертву в другой квартире.
«Возможно, оно и к лучшему, — подумал Сеченов, — возможно, удастся найти что-нибудь потеплее…»
Другую комнату, действительно более теплую и уютную и даже с молодой миловидной хозяйкой, он вскоре нашел. Но и там — и там продолжал пить. С отвращением…
Отвращение к водке осталось навсегда. «Жертва» все-таки была доведена до запланированного конца.
По давней традиции ученых, Сеченов производил опыт на себе. Влияние алкоголя на здоровье человека — такую тему выбрал для докторской диссертации молодой русский физиолог, недавно окончивший Московский университет. Работать над диссертацией его послали за границу, в Германию. И теперь он, по собственной воле, вынудил себя впасть в «беспробудное пьянство».
Он терпел — во имя науки…
Я начала свой рассказ с Сеченова, потому что догадка о самой главной тайне высшей нервной деятельности осенила именно его. Между тем — увы! — Сеченова стали прочно забывать. Его имя неизменно присутствует на многих страницах учебников по физиологии, его труды изучаются студентами — медиками и биологами, его упоминают в научных статьях. Но мало кто из людей, не причастных к медицине, знает о его работах и открытиях.
Вот поэтому мне хочется прежде всего рассказать о Сеченове — великом русском ученом и таком же великом гуманисте. О его, пусть далеком во времени, но основополагающем участии в сегодняшней науке, о его роли в изучении все еще таинственных механизмов сознания.
Более трех лет проработал Сеченов за границей. У Гоппе-Зейлера, Вирхова, Дюбуа-Раймона и Иоганна Мюллера — в Берлине; у Функа — в Лейпциге; у Клода Бернара — в Париже; у Карла Людвига — в Вене; у Бунзена и Гельмгольца — в Гейдельберге.
Обогащенный знаниями из столь обильных и знаменитых источников 1 февраля 1860 года молодой ученый вернулся на родину, в Петербург, с готовой диссертацией — «Материалы для будущей физиологии алкогольного опьянения». Диссертация была благополучно защищена и опубликована в «Военно-медицинском журнале».
Впрочем, ни в научной деятельности Сеченова, ни вообще в медицинской науке она не заняла сколько-нибудь видного места, хоть и была первой работой, рассматривающей алкогольное отравление во всех его многообразных влияниях на организм.
Нет, диссертация не принесла ему славы, хотя и сделала его имя известным в медицинских кругах. Но…
В те времена к диссертации полагалось присовокупить так называемые тезы, по-нынешнему — тезисы; они могли не иметь прямого отношения к теме данной работы, а как бы указывали направление, выбранное автором для своих будущих трудов.
Сеченов написал восемь тез, каких-нибудь две странички. Но именно эти странички оказались первой ступенькой на пути к вершинам его открытий.
А ведь тезы не были плодом удачных экспериментов, скорее — умозаключением. Откуда же возникли они?
Годы учения и становления Сеченова совпали с расцветом естественных наук и русской материалистической философии. Труды Герцена и Белинского, говоривших о единстве органического и неорганического мира; открытия отечественных химиков Зинина и Бутлерова; сообщение Дарвина в Линеевском обществе и выход в свет его «Происхождения видов»; работы передовых физиологов Европы и университетских учителей Сеченова — все это зародило в нем материалистическое мировоззрение, без которого он никогда бы не стал одним из замечательнейших ученых мира.
Тому доказательство — тезы.
«1. Если и существуют силы, свойственные исключительно растительному и животному организмам перед телами неорганическими, то силы эти действуют по столь же непреложным законам, как и неорганические силы. (Что и было доказано позже, например, в машинах с искусственной памятью. —
