Тайны черных джунглей - [28]

Как безумный, он побежал к пруду и склонился над телом товарища.

На шее несчастного все еще был затянут аркан, тело истерзано марабу.

— Агур! Мой бедный Агур! — причитал Каммамури, обнимая труп. — Ах негодяи!

Вдруг он издал страшный вопль, и его глаза впились в камень, к которому прислонялась голова Агура.

В бледном свете луны, он прочел, дрожа, слова, написанные кровью:

«Каммамури, Манчади меня уби… «

Маратх вскочил на ноги. Он мгновенно все понял и оценил опасность, грозившую его хозяину.

— Дарма! Пунти! — закричал он сдавленным голосом. — В хижину!.. В хижину!.. Хозяина убивают!

И, не медля больше ни секунды, вместе с тигром и собакой бросился через леса.

Пока Каммамури бежал, задыхаясь, под темными сводами леса, коварный предатель не терял времени даром. Оставшись один, он тут же выскочил из чащи и бегом бросился к хижине, решив покончить и с Тремаль-Найком.

Он знал, что у него преимущество в добрую четверть часа, но тем не менее мчался изо всех сил, опасаясь быть настигнутым тигром и собакой, которых панически боялся.

Очень быстро он пересек джунгли и остановился на краю болота, приготовив второй аркан.

«Хозяин, наверное, настороже, — прошептал он. — Если он увидит, что я вернулся без Каммамури, он размозжит мне голову пулей. Этот человек шутить не любит».

Тихо-тихо он раздвинул бамбук и посмотрел в сторону хижины. Тремаль-Найк стоял на пороге с карабином в руках.

«Да! — прошептал негодяй. — Убить его будет не так-то просто, но Манчади хитрее, чем охотник на змей».

Он свернул в сторону и обежал хижину по дуге, прячась в зарослях тростника. Теперь дом был справа, и Тремаль-Найк стоял к нему боком. С предосторожностями он мог теперь приблизиться и кинуться на свою жертву.

Предатель лег на землю и пополз в траве, как змея, стараясь производить как можно меньше шума. Легкий ветерок, мягко колебавший верхушки бамбука, заглушал шорох травы.

Так, то двигаясь вперед, то останавливаясь и взглядывая на Тремаль-Найка, который, казалось, ничего не замечал, ему удалось подобраться к самой хижине.

Внезапно он вскочил прыжком тигра. Жестокая улыбка показалась на его губах.

«Теперь он мой, — прошептал он едва слышно. — Кали защитит меня».

На цыпочках он подкрался к стене хижины и остановился в десяти шагах от Тремаль-Найка. Бросил еще взгляд на джунгли, но ничего опасного не заметил.

Улыбка, еще более жестокая, промелькнула на его губах. Он быстро раскрутил аркан и бросил его, прыгнув вперед.

Тремаль-Найк рухнул на землю, как дерево, вырванное ветром, но, к счастью, одной рукой ему удалось перехватить аркан.

— Каммамури! — закричал он, хватая другой рукой веревку и таща ее к себе с отчаянной силой.

— Умри! Умри! — вопил убийца, волоча его по земле.

— Каммамури! На помощь!.. — звал Тремаль-Найк.

— Я здесь! — послышалось из темноты.

Вспышка разорвала мрак, раздался громкий выстрел. При свете ее был виден бегущий Каммамури, впереди огромными прыжками мчалась тигрица, рядом с ней Пунти.

Манчади отпрыгнул назад шагов на десять и опрометью пустился к берегу.

Раздался второй выстрел, и предатель ничком рухнул в реку, исчезнув среди ее тростников.

Глава 12 ЛОВУШКА

Едва почувствовав, что аркан ослаб, Тремаль-Найк вскочил, схватил валявшийся на земле карабин и кинулся к реке, надеясь покончить с предателем. Однако, когда он достиг берега, Манчади уже исчез.

Он вошел в воду, но ни одна тень не появилась на поверхности. Вероятно, течение увлекло убийцу, который, без сомнения, был ранен пулей маратха.

— Ах негодяй! — Тремаль-Найк был в бешенстве.

— Хозяин! — закричал Каммамури, подбегая вместе с тигрицей и собакой. — Где этот разбойник?

— Исчез, Каммамури, но мы найдем его.

— Ты ранен?

— Нет, меня не так-то просто задушить этим людям.

— У меня кровь застыла в жилах, когда я понял, что задумал этот негодяй. Я боялся, что не поспею вовремя. Ах каналья! Предатель! Попадись он мне еще раз, я изрублю его на кусочки. Так обмануть нас! Знаешь, хозяин, ты спасся просто чудом!

— Знаю, Каммамури. А Агур?.. Что случилось с Агуром?

Маратх замолк, горестно уронив голову.

— Говори, Каммамури, — приказал Тремаль-Найк, который уже и сам догадывался обо всем.

— Он мертв, хозяин, — прошептал Каммамури.

Тремаль-Найк в отчаянии схватился руками за голову.

— Мертв?.. Мертв!.. — кричал он. — Все погибают вокруг меня! Но что я сделал, Шива, чтобы терять всех, кого я люблю? Или я проклят богами?..

Он склонил голову, и слезы потекли по его смуглым щекам. У Каммамури, который впервые видел его плачущим, душа разрывалась от жалости.

— Хозяин, — пробормотал он.

Тремаль-Найк не слышал его. Сжав лицо руками, он сел на берегу реки и в отчаянии устремил взгляд на джунгли, над которыми веял легкий ветерок, напоенный ароматом жасмина и муссенды. Его мощная грудь время от времени вздымалась, как от рыданий.

— Хозяин, — воскликнул Каммамури, — Мужайся! Ведь борьба еще не кончена.

— Да, я должен бороться с этим роком, который тяготеет над нами, — сказал Тремаль-Найк с яростью. — Бедный Агур! Такой молодой, такой смелый! Ты уверен, что он и в самом деле погиб?

— Да, хозяин, я видел его труп собственными глазами. Он был там, на берегу пруда, с арканом на шее и кинжалом в груди. Негодяй Манчади повалил его на землю и прикончил этим оружием.